Жан Марэ: О моей жизни (1994)
Глава 22. (страницы 303-306)
(Перевод Натэллы Тодрия)| страница 303 |
Всё улаживается. Дело прекращено. Я посылаю телеграмму, чтобы поздравить Сержа, и подписываюсь «твой папа Жан». Телеграмма производит впечатление разорвавшейся бомбы. Офицеры вызывают Сержа, расспрашивают. Я беру адвоката и усыновляю Сержа. Он меняет фамилию во время военной службы.
Я отношусь к своей новой роли всерьёз, хотя в мои намерения не входит разглашать её. Пишу ему, шлю посылки. Он проводит у меня отпуск. Я всюду показываюсь с ним. Серж трудно осваивается в новой среде. Становится робким. Я вынужден приглашать за мой стол девушек, которые ему нравятся. Одна из них, кажется, ему особенно приятна. Я приглашаю её к себе домой. Когда он возвращается в казарму, провожу с ней вечера, чтобы она никем не увлеклась. Заказываю ей туалеты у Диора и беру с собой на премьеры. Журналисты расспрашивают меня. Я в растерянности отвечаю: «Приятельница». Газеты обручают нас.
Рождество 1962-го года. Серж должен приехать в отпуск. У него никогда не было ёлки. Мне хочется сделать ему праздник, чтобы он мог вспоминать его. Он запомнится ему, и мне тоже.
В гостиной высокая, до потолка, ёлка. Она покрыта снегом, увешана гирляндами, шарами, лампочками и свечами. Под ней лежат все подарки, кроме телевизора, который я уже велел поставить в комнату Жака и Элоди, моих слуг и друзей. Подруга Сержа вместе с нами ждёт его приезда. Звонок у калитки. Прежде чем он успевает пробежать аллею, я с помощью Франсуазы зажигаю свечи. Серж в восторге останавливается на пороге. Он не может поверить. У него на глазах слёзы. Жак приносит шампанское. Раздаём подарки. Жак и Элоди балуют меня.
| страница 304 |
Серж поднимается, чтобы принять ванну, переодетьФрансуаза идёт с ним. Я тоже ухожу переодеться. Мы переговариваемся через открытую дверь о его службе.
Я слышу, как очень громко хлопает дверь: «Пожар! Горим!»
Сначала я думаю, что это шутит Жак. Но нет, он не позволил бы себе этого. Открываю дверь своей спальни. Густой дым душит меня, ест глаза. Вхожу в гостиную. Костёр! Пламя поднимается от пола до потолка и подбирается к центру. Шум, который я принял за хлопанье дверей, издаёт падающая на мебель и на пол штукатурка. Ёлки уже не существует.
Жак вызывает пожарных, но я предлагаю пока попытаться самим тушить пожар.
Прошу принести ведра. По совету Сержа бежим к бассейну. Увы, вода замёрзла до такой степени, что мы ломаем ведро, пытаясь разбить лёд. Серж, Жак, Элоди и Франсуаза образуют цепь. Я снимаю халат, чтобы не загореться. Голый, перехожу из пекла на ледяной холод. Наверняка схвачу хороший грипп. Наконец огонь побеждён. Но какой разгром! Сажа, вода, обрушившаяся штукатурка, разбитое зеркало, стекла, сожжённые мебель и ковры, сломанные пластинки, обгорелые стены и занавески. Сгорела моя картина — птицелов, над которой я работал шесть лет.
Любопытно: дым от пламени нарисовал на потолке огромного орла.
Прибывшие пожарные ошеломлены. Они не могут поверить, что был не взрыв, а простой пожар. Приезжает Жанна, мой ангел-хранитель и костюмерша со своим мужем. Я, улыбаясь, протягиваю ей подарок, единственный оставшийся под ёлкой. Он обгорел. Она отказывается от него, огорчённая. Элоди плачет.
— Это слишком несправедливо, слишком несправедливо, — говорит она.
| страница 305 |
— Нет, дорогая Элоди. Было бы куда более несправедливо, если бы это случилось не со мной, а с кем-нибудь другим. Нужно было, чтобы эта ёлка не походила на обычную Рождественскую ёлку. Нужно, чтоб Серж запомнил её. Запомнишь?
Серж стоит грустный.
— Гоп! Мы пойдём ужинать в «Сент-Илер», раз нельзя ужинать дома.
Серж с удивлением смотрит на меня:
— Сгорела гостиная. И твоя картина... которой ты отдал столько времени...
— Это урок: не надо вешать свои картины в гостиной. И потом, не знаю, заметил ли ты, пожар уничтожил орла на картине, но зато нарисовал гораздо более красивого на потолке.
Странный вечер.
В двух шагах от «Сент-Илера» нам пересекают дорогу хулиганы. Их шестеро. Один из них делает какое-то замечание, которое меня задевает: я даю ему пощёчину. Они, как трусы, разбегаются.
«Сент-Илер» переполнен. Франсуа Патрис кое-как усаживает нас. Франсуаза в чёрном с золотом костюме с маленьким воротником из чёрной норки — мой рождественский подарок — очень элегантна. Она красива, обаятельна и хорошо воспитана. Она сидит на диванчике рядом с какой-то дамой в чёрном, которую мы потеснили и которая бурчит что-то неприятное по нашему адресу.
Сначала я не обратил на это внимания. Мы с Сержем сидим на табуретах напротив Франсуазы. Дама в чёрном и дама в белом, которая была с ней, повышают голос. Потом чёрная дама с силой облокачивается на колено Франсуазы. Франсуазе больно, но она не знает, как вести себя. Я предлагаю ей поменяться местами. «Не думаю, что она посмеет сделать это со мной. Это слишком походило бы на авансы», — говорю я очень громко.
| страница 306 |
Мы пересаживаемся. Дама продолжает свой манёвр. К тому же её колкости не прекращаются.
— Вы женщина, поэтому я не могу дать вам пощёчину. Но если вы не успокоитесь, я вынужден буду ударить господина, который сопровождает вас, — говорю я, повернувшись к чёрной даме.
Она не утихает. Я даю ему пощёчину тыльной стороной руки, потому что он находится справа от меня. Течёт кровь. Он встаёт, я предполагаю, для того, чтобы ответить мне. Ударяю снова, на этот раз кулаком. Обе дамы вопят. Танцы прекращаются. Нас окружают. Те, кто присутствовал при столкновении, считают, что я прав, тем более, что потерпевший и его дамы выводили из себя своих соседей ещё до нашего прихода.
Франсуа Патрис предлагает нам пересесть за другой стол. Я ласково отвечаю, что лучше пересадить наших соседей. Они уходят. Всё успокаивается.
Во время другого отпуска я вызываю Сержа в Канны, где провожу несколько свободных дней.
Мы сидим в баре спортивного пляжа; я болтаю с моей приятельницей Мадлен. Подходит продюсер моих друзей. Он приветствует меня. Не могу вспомнить, как его зовут. Однако я очень хорошо с ним знаком, так как снимался у него во многих фильмах. Я должен представить Сержа. Чтобы он не заметил моей растерянности, говорю:
— Ты знаком с моим сыном? Серж.
— Я не знал, что у тебя есть сын.
Он так и не заметил, что я не произнёс его имени.
Через пять минут я растягиваюсь на песке. Серж уходит купаться. Подходит журналист:
— Только что я слышал, что вы представили молодого человека как своего сына. Он действительно ваш сын?
| страница 302 | Содержание | страница 307 |