Морис Шевалье. «Мой путь и мои песни» (1977)
Глава 4. То здесь, то там. (страницы 179-181)
(Перевод Галины Трофименко)| страница 179 |
И всё потому, что накануне я удачно выступил по радио в программе с Фредом Алленом. Мысль исполнить популярные американские мелодии в моей собственной манере, по-видимому, оказалась удачной. Дрожь пробирает, как вспомню — ведь я почти импровизировал перед аудиторией в каких-нибудь тридцать два миллиона слушателей! А если бы ничего не получилось?.. Страшно подумать!
Итак, мы отлично «прошли» в Нью-Йорке в течение этих четырёх недель. Заканчиваем сегодня концертом с благотворительной целью. Все билеты раскуплены заранее, и сотни людей не смогут попасть в зал. Бродвей и большие американские города полностью приняли и горячо одобрили мои сольные концерты, несмотря на то, что они являют собой довольно опасное новшество. Итак, во Францию я вернусь, выдержав испытание в Америке.
Ужо много лет подряд цирк братьев Барнум гастролирует на Медиссон сквер гарден. Мы пошли посмотреть это единственное в своём роде представление и были поражены — в зале было много свободных мест. Сам факт, что цирк с тремя аренами и сенсационными аттракционами не делает полных сборов, говорит о том, что кризис на Бродвее продолжается. Многие актёры работают без страховки, рискуя жизнью.
Я смотрел программу и думал о том, что большинство актёров, выступающих в этом колоссальном цирке, не могут быть счастливы в профессиональном отношении. Вниманию публики одновременно предлагается слишком много номеров. Уследить за всем невозможно. Глаза устремляются то на одну арену, то на другую, то на третью. Немыслимо сосредоточиться на чём-либо. Это как воскресные газеты: они так объёмисты, что их не читаешь, а только просматриваешь. Зрелище грандиозно, суперколоссально. Чтобы это понять, нужно увидеть. Но лишь одно или два выступления приковывают к себе внимание. Иногда одновременно исполняется пять-шесть номеров, не считая работы клоунов, которые изо всех сил стараются смешить публику. А ведь большинство актёров, и я в том числе, не выносят малейших помех во время исполнения: это раздражает, сводит на нет все усилия. По-моему, из такой программы следовало бы отобрать лучшие номера и показывать их на одном манеже. Это дало бы более однородный, более артистичный ансамбль, и не было бы такого негуманного, расточительного использования актёрских талантов.
Начало моего трёхнедельного турне по Канаде более чем удач. Новые песни встречены хорошо. Пресса единодушна.
| страница 180 |
Теперь мне остаётся только вечер за вечером шлифовать программу, с которой начну выступать в Париже в сентябре.
Французские артисты, приезжающие в Канаду, должны помнить о двух очень щекотливых моментах. Первый имеет отношение к языку. Среди канадцев, говорящих на французском языке, есть экстремисты, не допускающие и мысли о том, чтобы со сцены звучал иной язык, кроме французского, хотя в Монреале четвёртая часть населения — англичане и они не понимают другого языка, кроме английского. Я выхожу из этого трудного положения, объясняя, что уже давно являюсь французским актёром международного класса и работаю одновременно на французском и английском языках. Что именно этим в какой-то мере и обязан положению, которое занимаю. И добавляю, что даже если число людей в зале, не понимающих мой язык, незначительно, я обязан передать им на языке, который они понимают, содержание моих французских песен. Говорю я об этом очень мягко, очень осторожно.
Вторым щекотливым моментом является то, что большинство канадцев очень религиозно, и малейшая вольность, на которую в Америке и даже в Англии не обратили бы внимания, здесь может показаться чрезмерной. Приходится с особой тщательностью отбирать свой репертуар.
Но если обе проблемы разрешены, я не знаю в мире публики, которая относится к вам теплее и радушнее.
Оглядываясь на прошлое, убеждаюсь, что всегда пел о любви, надежде, о простых радостях жизни. И обо всём — с оптимизмом. Я понимал, что люди приходят в мюзик-холл не за тем, чтобы искать там разочарование. Жизнь и так выдаёт его нам с лихвой. Эти записки я пишу также из желания помочь ближнему. Я описываю свои слабости, удачи и неудачи, чтобы вселить мужество в тех, у кого его недостаёт. Вероятно, несколько наивно приводить примеры из своей жизни, но мне хотелось бы, чтобы эта книга служила своеобразным резервом витаминов для тех, кого жизнь выбьет из седла, или кто будет чувствовать себя побеждённым из-за того, что не получил образования, или из-за того, что вышел из самых низов.
В сегодняшней прессе одна канадская журналистка затронула самые чувствительные струны моей души. Объясняя, в чём состоит моя эволюция как актёра и отмечая, что с течением времени я всё больше отходил от своей первоначальной манеры, в которой порой бывали вольные и несколько грубоватые приёмы, она называет песню «Набережная Верен» как типичную для репертуара «нового» Шевалье. Этим она как бы напутствует меня на дальнейшие поиски, на углубление в моём репертуаре темы сочувствия человеку.
| страница 181 |
Она называет меня сеятелем дружбы, счастья, надежды. Может ли быть что-нибудь прекраснее?
Я отказался даже от своей соломенной шляпы. Вот так-то! И теперь пою, абсолютно ничем не «приукрашенный». А шляпу (любую) надеваю только тогда, когда этого требует та или иная песня.
Посетил сегодня французский университет в Монреале. Великолепное современное учреждение, в котором происходит интеллектуальное формирование молодёжи. Ещё раз очень остро почувствовал, чего я был лишён в годы юности, и испытал запоздалую зависть ко всем этим молодым людям.
Я представлял себе, что мне покажут университет и что этим всё ограничится. Но я ошибся. «Все студенты, — сказал мне ректор, — уже собрались в концертном зале. Там у нас очень хороший инструмент... и они жаждут скорее вас услышать!» Хотя ректор произнёс это с улыбкой, я понял, что мне придётся петь. Однако поскольку я был далёк от этой мысли, я не взял своего аккомпаниатора. Что делать? И я решил: буду петь без музыки.
Так и сделал. В течение получаса вся эта молодёжь слушала меня, и ей отнюдь не мешало отсутствие аккомпанемента, а вскоре я и сам приспособился к такой манере. Кстати, она не повлияла на энтузиазм зрителей. Только бы мне не пришло в голову обходиться в будущем без аккомпанемента!
Какой колоссальной независимостью обладают актёры, специализирующиеся на сольных программах. Делаешь только то, что считаешь нужным, и в той манере, которая тебе кажется наилучшей. Ты и директор, и режиссёр, и исполнитель. А если, черпая в самом себе, ты можешь ещё и писать то, что исполняешь, чего же тогда ещё желать? Можно ли испытывать большее творческое удовлетворение? Сравните свою судьбу с судьбой актёров театра и кино, зависящих от текстов, партнёров, директоров, суфлёров...
Восхищаюсь и завидую тем артистам, кто в тесном кругу может петь друг другу свои песни, исполнять драматические отрывки, показывать свои находки. Я же могу действовать и быть непринуждённым только на сцене перед публикой. Застенчивость пропадает, у меня не остаётся выбора — я должен либо завоёвывать зал, либо оказаться несостоятельным.
| страница 178 | Содержание | страница 182 |