«Рене Клеман» (1978)
На стыке мифов и реальности. (страницы 61-64)
(Валерий Турицын)| страница 61 |
Кое-чего в этом плане удалось достичь. Так, в образе Марион, покинутой Реми ради героини фильма, появилось много правдивости, искренности, даже глубины. Актриса Э. Лабурдетт тонко рассказала о драме любящей женщины, которая «скрывает свои страдания под непроницаемой маской ледяного юмора» 1 (Siclier J. Op. cit., p. 5 — 6.).
Но в целом инерция романа оказалась слишком сильной. Особенно в отношении главных героев. И тогда, оставив схематизированную и упрощённую ситуацию в покое, режиссёр сосредоточился на поисках формы экранного воплощения. В этом он преуспел. Строгость и стилистическая выдержанность ленты дала Ж. Кевалю право на лестную для Клемана аналогию с признанным во Франции образцом стилизации — фильмом Р. Брессона «Дамы Булонского леса» (1945).
В актив Клемана критика записала «умение передать дух Парижа» (П. Лепроон). Добавим: особого, чуть остранённого и эстетизированного Парижа. Сады и аллеи парков королевского дворца образуют прекрасный узор, словно говоря о вспыхнувшей было надежде... Однако в конечном итоге красота и величие городских пейзажей оттеняют неустроенность героев, призрачность их счастья. Персонажи, натура и декорации как будто подтверждают принадлежность событий к середине XX века. Клемана, впрочем, интересует не столько локальная, вписанная в конкретную эпоху история любви Эвелины и Реми, сколько исследование одного из вариантов «вечной» схемы.
Персонажи, натура и декорации как будто подтверждают принадлежность событий к середине XX века. Клемана, впрочем, интересует не столько локальная, вписанная в конкретную эпоху история любви Эвелины и Реми, сколько исследование одного из вариантов «вечной» схемы.
Реальность постоянно трансформируется поэзией, в решающие моменты уступает место миру поэтического вымысла и многозначительной символики. Чтобы проникнуть в этот мир, следует руководствоваться не столько здравым смыслом, сколько интуицией. Этот «пункт» удаляет Клемана от Брессона и, напротив, сближает с Кокто («Красавица и Чудовище», «Орфей»).
| страница 62 |
Сближение, правда, довольно внешнее, ибо философичность картин Кокто несоизмерима с плоско-сентиментальной литературной основой «Стеклянного замка».
Клеман попытался придать заурядному сюжету значительность, включив «крупным планом» испытанный в киномифологии мотив грозной судьбы. Иными словами, режиссёр всё-таки пошёл вслед за романом, превратив, однако, его «роковую» пружину действия в более сложный и современный механизм, Впрочем, тема судьбы Клемана в те годы весьма занимала.
Начатая в «Проклятых» и продолженная — на ином материале, с иными акцентами — в «Стенах Малапаги», она нашла отражение и в «Стеклянном замке». Однако «социальный рок» становится всё более несправедливым, карая уже не только виновных (так было в «Проклятых»), но и, по сути, безвинных. На сей раз судьба выступает незримым Аргусом, вставшим на страже основ буржуазной морали. Вина молодой женщины лишь в том, что она полюбила и захотела быть счастливой. Но «незаконная» любовь Эвелины никак не согласуется с установленным сводом общественной законности, нормами приличия и благопристойности, которые, кстати, защищает её муж-судья (профессия обретает, таким образом, дополнительный смысл). Героиня не уйдёт от наказания. Как заметил Сиклие, «её греховная любовь оказалась столь же хрупкой, как стеклянный замок, стоявший на подставке в комнате Реми» 1 (Siсlier J. Op. cit., p. 15.). В русле общей поэтики фильма, исполненной символических мотивов, даже упущенный Эвелиной поезд не простая случайность. Так повелела судьба. Обретя суверенное значение и власть, фатум вознёс фильм в некий «воздушный замок» тончайших чувств, смутных предчувствий и неизбежной смерти героини в финале.
А Реми? Почему рок его пощадил, хотя, согласно романтическим канонам, любящим вроде бы предписано умереть в один день и час, подобно Тристану и Изольде, Ромео и Джульетте?
В том, что герой «Стеклянного замка» остаётся жить и, думается, вовсе не обречён на вечное страдание, есть своя логика.
| страница 63 |
Просто он принадлежит к иной категории людей — вполне современных, без «предрассудков». Реми, можно сказать, в ведении суда иного... Предначертанность человеческой жизни в первом варианте фильма подчёркивалась интересным в творческом плане решением. В один из моментов интриги Клеман нарушил хронологию действия не привычным для зрителей возвращением в прошлое, а картинами будущего. Эвелина поворачивает стрелки часов Реми, и на экране возникают кадры авиационной катастрофы, где ей суждено погибнуть.
Необычный, новаторский ход в развитии действия обладает не только формальными достоинствами. Проекция будущего героини в почти безоблачное настоящее не просто углубление техники повествования, не самоценная трансформация времени, но грозное предзнаменование, о чём режиссёр доверительно предупреждает зрителя. Однако перспективный приём остался, увы, лишь теоретической заявкой. На первых просмотрах публика не поняла замысла, посчитав сдвиг во времени элементарной монтажной накладкой. По настоянию продюсера фильму была придана строгая временная последовательность, в результате чего произошёл, пожалуй, единственный ритмический «сбой» картины. По счастью, это не разрушило её гармонического строя, своеобразной динамики повествования, когда нарастающая тревога ощутима в самых что ни на есть солнечных сценах. Клеман удивительно точно выдерживает генеральное направление — к неумолимой безжалостной развязке, запрограммированной с самого начала.
«Стеклянный замок» отличается почти безупречной выверенностью всех компонентов, внутренней музыкальностью, стилистическим совершенством каждого эпизода, каждой сцены, наконец, каждого кадра.
Активность, экспрессию изобразительного решения усиливают сложные тревелинги оператора Р. Ле Февра в роскошных декорациях Л. Барсака.
| страница 64 |
Испытанный любовный «треугольник» образуют безупречно фотогеничные персонажи, воплощённые звёздами первой величины (Эвелина — Мишель Морган, Реми — Жан Марэ, муж Эвелины — Жан Сервэ).
«Стеклянный замок» собрал целый букет эпитетов, восклицательных по отношению к киноформе, но отнюдь не лестных в адрес содержания. Многие критики посчитали картину самой блестящей лентой Клемана и в то же время самой пустой.
Всё было настолько красиво и изысканно, что Жак Сиклие, предъявив «Стеклянному замку» серьёзные упрёки, не удержался от соблазна и, в ущерб куда более значительным работам режиссёра, уделил в своей книге о творчестве Клемана непропорционально большое место и впрямь эффектным фотоиллюстрациям именно к этому фильму.
Формализм и эстетство — вот термины, которыми чаще всего пользовалась французская критика, сильно разочарованная «Стеклянным замком». Странно беспочвенная история была расценена как нежелание, а то и неспособность Клемана, много обещавшего своими прошлыми работами, сказать что-то важное о современной действительности.
Эксперимент в области формы и стиля, конечно, имеет право на существование. Как момент в творческой биографии художника. Однако почитатели таланта Клемана не на шутку встревожились. Неужели режиссёр перейдёт отныне на положение «чистого» техника и только техника? Неужели испытанная мифология «вечных» ситуаций окончательно поглотит в его фильмах реальность? Неужели большому мастеру нечего сказать по существу?
Оставалось ждать следующей картины, которая бы рассеяла все опасения. Клеману нашлось что сказать, когда он вновь получил возможность обратиться к работе по душе, к теме, его по-настоящему волнующей.
| страница 60 | Содержание | страница 65 |