СЦЕНАРИИ ФРАНЦУЗСКОГО КИНО
«Четыреста ударов» (сценарий).
Часть 9.
Ночь. Квартира Люано.
Л ю а н о. Дай-ка я прочитаю этот маленький шедевр. (Читает.) «Дорогие родители! Я панимаю (через «а») всю тяжесть моего обмана...»
М а д а м Л ю а н о. Подумать только!.. Необыкновенно приятно узнать, что твой собственный сын посылает тебя к праотцам.
Л ю а н о. Что ты говоришь?
М а д а м Л ю а н о. Не прикидывайся, пожалуйста, идиотом, больше чем ты есть на самом деле!
Л ю а н о. Спасибо, большое спасибо! Вот так и подрывается родительский авторитет.
М а д а м Л ю а н о. Но почему всё-таки он сказал, что умерла я, а не ты?
Л ю а н о. Да потому, что он предпочитает меня. Это совершенно ясно. (Читает.) «...После всего, что было, мы вместе жить не можем. Я попытаю счастья сам, один, в Париже или где-нибудь ещё. Может быть, я действительно невыносим, но я хочу доказать, что могу стать человеком. Тогда мы увидимся и поговорим обо всём. Ухожу от вас. Целую. Антуан».
Мадам Люано возобновляет разговор:
— Значит, ты считаешь нормальным, что он меня ненавидит?
Л ю а н о. Но ты же последнее время обращалась с ним всё строже и строже.
М а д а м Л ю а н о. Он растёт и становится всё более несносным. Ведь он и сам это признает.
Л ю а н о. Вполне естественно. Ему нужно куда-то приложить свои силы.
М а д а м Л ю а н о. А квартира для этого неприспособлена. Она-то не растёт!
Л ю а н о. Ты же знаешь, что я занимаюсь этим вопросом и гораздо активнее, чем ты думаешь.
М а д а м Л ю а н о. У тебя «есть кое-что на примете», ты «напал на след»... Я эту песню давно знаю.
Л ю а н о. И прекрасно.
М а д а м Л ю а н о. Но этот след теряется в песке, мой милый.
Л ю а н о. А зачем тебе нужна квартира? Тебя никогда нет дома. Вечно где-то порхаешь... Я женат не на женщине, а на каком-то почтовом голубе...
М а д а м Л ю а н о. Если бы у тебя была приличная работа, я бы сидела дома. Однако, вместо того чтобы поискать что-то получше, ты предпочитаешь терять время в своём паршивом клубе.
Л ю а н о. На автомобильных прогулках я завязываю нужные знакомства. Ты поймёшь это, когда меня выберут вице-президентом.
М а д а м Л ю а н о. Тебе никогда не стать вице-президентом. Ты им слишком нужен в качестве секретаря, чтобы делать всю чёрную работу. Что же касается почестей — тебе их не видать!
Л ю а н о. Иными словами, я ни на что не годен?! Зачем же ты выходила за меня замуж?.. Чтобы я помогал тебе растить мальчишку? А мальчишка-то, между прочим, начинает кое-что понимать.
М а д а м Л ю а н о. Он тебе что-нибудь говорил?
Л ю а н о. Нет, но в записке он подчеркнул слова «обо всём».
М а д а м Л ю а н о. Обычная фраза обычного мальчишки, который обожает всякую таинственность!
Л ю а н о. Раз он подчеркнул эти слова, значит, у него что-то было на уме.
М а д а м Л ю а н о. Можно подумать, что ты его так хорошо знаешь! У него мания подчёркивать всё без разбора, как в тетрадях, так и в письмах.
Встаёт, подходит к шкафу. Достаёт письмо и показывает его мужу.
М а д а м Л ю а н о. Вот, взгляни. Это он писал, когда был на каникулах у твоей сестры: «Купи мне полфунта (подчёркнуто дважды) сушёных бананов». Или вот ещё: «Пришли мне 200 франков, и больше я просить не буду». «Не буду» — подчёркнуто. Что это доказывает?
Л ю а н о. Что он подыхал с голоду у моей сестры?.. Ты это хочешь сказать?
М а д а м Л ю а н о. Ну, раз ты не хочешь понять...
Л ю а н о. Если ты его так хорошо знаешь, то должна бы знать, где он сейчас.
М а д а м Л ю а н о. Может быть, у бабушки. «В Париже или где-нибудь ещё...» Наверное, он и хотел намекнуть, что будет у неё... Тебе бы следовало туда поехать.
Л ю а н о. Ни за что не поеду. Если он у неё, всё в порядке. Ну, а если он спит под открытым небом, значит, скоро прибежит домой.
М а д а м Л ю а н о. Иначе говоря, для тебя вопрос решён... Ты умываешь руки!
Л ю а н о. У меня, конечно, нет такого полицейского нюха, каким обладаешь ты, но я умею читать и письма и постскриптумы тоже.
М а д а м Л ю а н о. Где постскриптум? Я не заметила.
Л ю а н о (повернув письмо). На обратной стороне. «Несмотря ни на что, я торжественно обещаю продолжать учиться». Можешь быть спокойна, он будет делать это в той же школе, что и раньше... Тоже мне, хитрец!
Ночь. Антуан бредёт по улице Монмартр.
Из кафе выбегает девушка. Она пытается поймать маленькую собачонку.
Увидев Антуана, обращается к нему:
— Вы можете помочь мне поймать её?
А н т у а н (покорно). Да, мадам.
Д е в у ш к а. Она такая маленькая.
Оба бегут за собачонкой. К ним присоединяется какой-то молодой человек. Не останавливаясь, на бегу он спрашивает Антуана:
— Это твоя сестра?
А н т у а н. Нет, я её не знаю. Она попросила меня помочь ей поймать собачонку.
М о л о д о й ч е л о в е к. Собака бездомная или её?
А н т у а н. Не знаю.
Молодой человек бежит за собакой.
М о л о д о й ч е л о в е к. Пёсик, пёсик! (Обращаясь к девушке.) Я могу вам помочь?
Д е в у ш к а. Конечно! Чем нас больше, тем её легче поймать. А то она такая маленькая.
М о л о д о й ч е л о в е к. Как её зовут?
Д е в у ш к а. Не знаю.
М о л о д о й ч е л о в е к. На, собачка, на!
Повернувшись к Антуану, говорит вполголоса:
— Катись отсюда, малыш.
А н т у а н. Я побежал раньше вас... я был первым.
М о л о д о й ч е л о в е к (с угрозой). Уйдёшь ты или нет?
Всё та же ночь.
Улица Сен-Лазар. В глубине виднеется церковь Троицы.
Перед каким-то магазином сгружают ящики с молоком. В стороне стоит Антуан. Когда грузовик отъезжает, он быстро хватает бутылку пастеризованного молока, торопливо пододвигает ящик к двери и поспешно уходит, спрятав бутылку под куртку.
На другой, ещё более пустынной улице Антуан наконец решается выпить молоко. Страх вынуждает его торопиться, тем более что он слышит шум приближающихся шагов. В спешке обливает молоком куртку. Опорожнив бутылку, Антуан быстро прячется в подъезд. Шаги затихают вдали. Уже спокойно он бросает пустую бутылку в водосток и внимательно слушает, как она разбивается в глубине.
| Часть 8 | Содержание | Часть 10 |