СЦЕНАРИИ ФРАНЦУЗСКОГО КИНО
«Обманщики» (сценарий).
(Литературная обработка Франсуазы д'Обонн.)Часть 23.
Построенный в классическом стиле большой дом в Буа-ле-Руа. Его строгие и чистые линии выделяются на фоне зелени обширного тенистого парка.
Между воротами и оранжереей гости Кло оставили свои машины. Здесь машины самых различных марок и типов, на которых ездила парижская молодёжь в 1958 году: мотороллеры, старенькие, давно вышедшие из моды «Рено» и подобная им рухлядь. Тут же рядом — явно родительские — «Аронды» и «Версайи». Как султан, окружённый своей свитой, выделялся великолепный белый «Ягуар» Мик, похожий своими стремительными линиями на борзую.
Все окна были освещены. Лившийся из них свет виднелся издалека. Приблизившись, можно было расслышать шум голосов и синкопические звуки джазовой музыки.
Кло решила организовать грандиозную попойку. В большом салоне с деревянными в золотых прожилках панелями вдоль стен и огромным камином, способным вместить целого оленя, танцевали. Танцевали и в соседней курительной комнате, двери в которую были сняты, а также в лоджии, куда можно было попасть по небольшой лесенке слева. Играли сразу несколько радиол, разнося по всему помещению блюзы и би-бопы.
Перед камином стояла низкая скамья для любителей поболтать и отдохнуть. На небольшом круглом столике с резными ножками стояла большая чайница, наполненная американскими и английскими сигаретами. Бесценные чашки ворчестерского фарфора служили пепельницами.
В группе, собравшейся возле камина и чайного столика, был и Алэн. Он наблюдал за танцующими. Множество незнакомых молодых людей и девиц топталось в такт музыке в салоне, на веранде и даже на ступеньках лестницы.
Вино черпали из бочонка, стянутого медными обручами, похожего на те, в которых раньше держали солонину. На тарелках из дрезденского и лиможского фарфора, уставленных рядами на огромном буфете, лежала целая гора бутербродов с оливами, огурцами, помидорами и кружками крутых яиц.
Стоя рядом с Кло, Мик жадно ела. Кло только пила. Было что-то нервозное и агрессивное в её жестах, в отрывистой речи, в её смехе. Мик сказала ей:
— Ты сегодня странная.
Кло не ответила. Обратилась к другим гостям:
— Делайте ёрш. Так скорее пьянеешь.
— Это было бы жаль, — заметил кто-то.
— Вино убивает медленно, но мы не торопимся, — добавил другой.
На секунду оторвавшись от еды, Мик повторила свой вопрос:
Что с тобой сегодня?.. Я никогда такой тебя не видела.
На этот раз Кло повернулась к ней. Казалось, она сейчас расплачется. Но, посмотрев на подругу, она была поражена твёрдым и замкнутым выражением лица Мик.
Волосы Мик были строго и гладко зачёсаны, а шею, как и в день её знакомства с Бобом, украшал небольшой кулон — роза из слоновой кости на блеклой ленточке.
— В самом деле? — с нервной улыбкой спросила Кло. — Ты никогда меня такой не видела?
Их прервал Лу, испустивший отчаянный вопль:
— О Кло, ты права! В чём бы сделать ёрш?
Зашуршав своим роскошным платьем густо-красного цвета, с пышной, торчащей юбкой, Кло привстала и, протянув руку, показала на пузатую, яркую, как мандарин в праздничных одеждах, китайскую вазу, стоящую на книжном шкафу.
— Там!
Её ответ был встречен криками восторга.
— Туда можно налить немало, — сказал Пьер.
Вся банда бросилась к шкафу. Составилась живая лестница, и скоро ваза, настоящая музейная редкость, стала переходить из рук в руки.
— Я вижу, Кло, — продолжала Мик, — ты принялась за обстановку. Это у тебя что-то новое!
— А мне наплевать на обстановку, — глухо ответила Кло, сжимая пальцами стакан. — Я хочу позабавиться сегодня... до упаду!
Кто-то уже окунул свой стакан в составленную смесь. Кло протянула свой.
— Ничего?
— Невероятная гадость! — ответили ей восторженно.
— Коли так, давайте!
Все наперебой, со смехом протягивали свои стаканы.
— Сильная штука!
— Бр!.. Ну и пакость!
— Никогда не пил ничего мощнее!
— Потряса!..
Отодвинув штору, Мик стояла у окна и смотрела на улицу. Она одна не пошла за ёршем. К ней подошёл Пьер.
— Попрыгаем?
— Не сейчас.
Тот улыбнулся, ничуть не обидевшись.
— Поищу Кло. Дай мне знак когда захочешь.
— Идёт!
Но Кло уже кружилась в объятиях Даниеля. Николь танцевала с Сэмом. Пьер выбрал Дудун. Всё новые бутылки и стаканы нагромождались у скамьи и на круглом столике. Лёжа на полу, на животе, среди блюдец, набитых окурками, Мюриэль кричала:
— Эй, там! Принесите сюда! Мы хотим пить здесь!
— Сходи сама! — ответили ей.
— Вот негодяи! Придётся встать!
— Лучше лежать, чем сидеть, и лучше быть мёртвым, чем лежащим, — философски заметил Алэн.
— Но ещё лучше не поститься, — простонала Мюриэль, поднимаясь с пола и подчёркнуто лениво потирая спину.
Не отвечая, Алэн улыбался своей характерной улыбкой, не разжимая рта. Он следил глазами за Мик, которая стояла у окна и постукивала по стеклу пальцами. Часы на камине показывали двадцать минут десятого.
— Мне всё осточертело, — сказал незнакомый веснушчатый юноша, расположившийся на полу возле круглого столика.
— Что бы такое сделать? — пробормотал, зевнув, цыган Карлос, сидевший рядом с Алэном.
Его размышления были прерваны отчаянным воплем Мюриэль:
— Ничего не осталось!
Трагическим жестом она опрокинула вверх дном бутылку и захныкала на манер ребёнка, которого собираются наказать.
— Обожди, — прокричал ей Сэм. — Ги занимается снабжением.
— Хочу вам предложить игру, — сказал Алэн.
Его слова встретили одобрительными криками.
— Давай, давай!
— Кто начинает?
Но в это время на пороге появился Ги. Он показал пустые руки:
— Кло! Дверь в погреб закрыта на ключ.
Кло спокойно ответила:
— Взломайте её. Сегодня я всё разрешаю!..
Дикие крики восторга, смех и возгласы «ура» были ей ответом. Всем захотелось принять участие в штурме винного погреба.
До салона доносились возгласы:
— Подожди, этим не взломаешь!
— Возьми, вот это тяжелее.
— А ну, девахи, жмите!
Неожиданно раздался раскатистый грохот, прокатившийся гулким эхом по всему дому.
Удручённая Мик отошла от окна. В ту же минуту к ней подошла Кло и проворчала сквозь зубы:
— А Боба ещё нет! Где только его чёрт носит!
Мик еле сдержала дрожь. Но Кло сказала это так просто, что она, рискнула небрежно спросить её:
— А что, он должен прийти?
— Надеюсь! — вздохнув, сказала Кло.
Она не смотрела на подругу. А та, поглядев на неё, ничего не сказала, снова повернулась к окну и медленно отпила из своего высокого бокала.
— Мик! — крикнул ей Алэн. — Мы играем в правду! Идёшь?
— Потом, — ответила она сквозь зубы.
— Ну вот, — презрительно бросила Кло, — занялись вдруг светскими играми!
— Он обожает это, — усмехнулась Мик. — Превосходный способ вызвать ссору.
Продовольственная экспедиция с шумом вернулась из погреба, нагруженная бутылками. Буфет брали приступом, совсем как в воскресный день автомобилисты бензиновую колонку.
Снова начались танцы. В своём углу Алэн объяснял условия игры:
— Повторяю ещё раз: тот, кто ответит на вопрос, имеет право в свою очередь любому задать любой вопрос!
— Предпочтительно с подковыркой! — пропищала в восторге Николь.
— Кто начинает?
Все подняли руки. Алэн рассмеялся:
— Чёрт возьми! Вам явно не хватает исповеди!
Мик быстро опустила занавес. Она увидела въезжающий в парк мотороллер Боба. Поспешно поставив стакан, поискала глазами Пьера. Слегка опьяневший, тот сидел на полу, закинув ноги на диван.
— Быстро! — прошептала Мик. — Ставь «Джессикас дей» и идём танцевать.
— Охотно!
В передней Боб снимал пальто. Ему с трудом удалось пробиться в салон. Увидев Мик с упоением танцевавшую в объятиях Пьера, он остановился. Её веки слегка приподнялись, и она небрежно-снисходительно махнула ему рукой.
Боб поклонился. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
По-детски пухлые губы Мик слегка приоткрылись, и она равнодушно проронила:
— Привет...
— Привет, — вежливо ответил Боб.
— О, Боб, наконец-то ты! — сказала Кло. — Я так ждала тебя!
— Меня? Зачем?
— Мне надо поговорить с тобой... Серьёзно.
И она увлекла его.
— Идём в библиотеку, хочешь? Уверена, ты здорово посмеёшься.
Через плечо своего партнёра Мик видела, как они вышли. Её губы сжались, и она слегка пошатнулась. Потанцевала ещё немного, сказала:
— Извини, я устала...
Библиотека, обставленная мебелью из полированной вишни.
Современные ковры графиня де Водремон заменила Обюссоном. Кресла были обиты жатым шёлком в красных тюльпанах. Боб положил руку на спинку одного из них.
Кло подошла к стенному шкафчику и вынула оттуда два стакана и хрустальный гранёный графинчик.
— Виски?
На секретере стоял поднос с гербом.
— И немного воды.
— Я пью чистый.
Она наполнила стаканы. Её жесты были нервными и резкими.
— Итак? — спросил Боб.
Она сделала ему светский реверанс и сказала:
— Так вот. Я буду ма-а-терью.
— Мои поздравления! — спокойно сказал Боб
Он немного отпил из стакана.
— А кто счастливый отец?
— Я разве знаю! — Кло пожала плечами. — У меня было столько...
Боб поглядел на неё с любопытством. У этой девушки был необыкновенный шик. Она пересчитала на пальцах.
— Выбор большой. В принципе, это Пьер. Но представь себе, это может быть также... обожди... Ги, Лу, Сэм, да. Сэм... Тебя удивляет? Меня тоже. И даже — держись крепче...
Она снова расхохоталась и села на ручку кресла. Её роскошная юбка взметнулась красным веером.
— Я? — нервно спросил Боб.
— Нет! Ты — нет! Это твёрдо. Успокойся, малыш!
— Так кто же этот «даже»?
— Жерар Совари!..
— Неужели?
Поглядев на свой стакан, Боб спросил каким-то бесцветным голосом:
— Что ты намерена делать?
— Шить пелёнки. Жёлтые. Сейчас это модно.
— Кроме шуток. Ты его сохраняешь?
— Я же говорила, что ты лопнешь от смеха... Представь, угрызения совести. И даже на религиозной почве. А потом... Тебе я могу в этом признаться. Я умираю от страха. Не могу забыть Франсуазу, понимаешь? Это своего рода... суеверие. Ребёнок ведь может быть от этого самого несчастного Жерара. А уж сколько я потешалась над бедной Франсуазой до того, как случилась беда!
— Твои родители в курсе? — спросил Боб.
Кло кивнула.
— И как они реагировали?
— Можешь представить себе... Она снова налила вина.
— Отец был в бешенстве. Уж как он шпионил за мной, как выслеживал меня, как он... —
Судорожно поднесла она руку к горлу и закачала головой.
— Семья! — сказала она. — Семья! Погляди, какова она!
Спрыгнув с кресла, Кло подошла к книжному шкафу. Отворив его стеклянные дверцы, она указала на ряды книг в великолепных переплётах.
— Фасад, малыш! Прекрасные собрания сочинений... Отличные книги... избранные авторы! Монументы человеческого духа, как говорит мой отец, достойный человек. Высокая философия... Сен-Симон, Монтескье... История религии... А за всем этим — вот что!
Небрежно сбросив несколько книг на пол, она открыла второй ряд. Это были небольшие книжечки в изящных переплётах. Боб взял одну из них. Открыл.
Кло продолжала:
— Мне было пятнадцать лет, когда я их обнаружила. Они сослужили мне хорошую службу.
— Мерзость! — сказал Боб.
Положив книгу, он поглядел Кло в глаза.
— А твоя мать?
— Мать?.. Удивила меня... И малоприятным образом.
Не переставая улыбаться, Кло опорожнила ещё один стакан.
— Знаешь что я о ней всегда думала? Прекрасная женщина, которая просто не замечает вокруг себя плохого. Этим как раз и пользовался отец, чтобы оказывать на меня давление. Он знал, что только из-за мамы я не бью стекла... Но если бы ты только знал, Боб...
Она скорчилась в припадке немого истерического смеха. Затем закрыла рукой свой искривлённый рот и простонала:
— Прости меня.
Боб молча смотрел на неё.
— Среди моих предков есть три дамы, причисленные к лику святых. Быть может, своё религиозное благочестие я унаследовала от них. Но в семье были и две фаворитки! Это тоже кое-что объясняет! Дай мне ещё выпить.
Боб не сказал «ты достаточно выпила», а молча выполнил её просьбу. Вертя в руках стакан, Кло села в кресло.
— Я жила как хотела. И заплачу за это... Но как можно дешевле. И ты можешь мне помочь...
— Что ты хочешь сказать?
— Когда я отказалась от приправленного слезами материнского предложения довериться семейному доктору, мне дали восемь дней, чтобы найти себе подходящую партию.
— И я отвечаю всем требованиям? — тихо спросил Боб.
— Да.
Она выпила ещё.
— Ты всё понимаешь. Мы приятели. У тебя нет титулов, но это не имеет никакого значения при наличии денег твоего отца. Из всей банды один ты приемлем. То, что было однажды между нами, не имеет в данном случае никакого значения.
— Не сомневаюсь, — ответил Боб, не в силах удержаться от не очень весёлого смеха.
— В этом отношении ты будешь совершенно свободен. А я сумею вести себя подобающим образом и никогда не поставлю тебя в смешное положение. Могу в этом поклясться...
Она подождала, а затем спросила неожиданно тонким голосом:
— Ну, как?
Боб покачал головой. В его голосе звучало искреннее огорчение, когда он сказал:
— Я в отчаянии, Кло! Правда, я страшно огорчён за тебя, но сделать это не могу...
С минуту Кло молчала. Потом расхохоталась. Спрыгнув с кресла, захлопала в ладоши:
— Я так и думала! — вскричала она. — Я была готова к этому. Придётся полностью платить по счету. Выйду замуж за родственника!
Резко махнув рукой, она опрокинула стакан, даже не заметив этого.
Виски растеклось по полированному столику, пролилось на паркет.
— Кандидатура отца. Четвероюродный брат! Мерзкий тип. Готов на всё, лишь бы иметь выгодную жену и политические связи. Мы будем жить близ Алансона. Там у него большая хибара. Меня ждёт прелестная жизнь!
— Ты шутишь? — запротестовал Боб. — Мы живём в XX веке!
Кло сделала реверанс.
— Как говорит мой уважаемый отец, наше величие в том, чтобы не замечать этого.
— Не может быть! — сказал Боб, поднимая стакан. — Вероятно, ещё можно что-то сделать!
— В самом деле?.. Ты считаешь, что я не думала об этом? Сколько ночей я не спала, ломая над этим голову!.. Перебрала все возможности. Хотела даже идти работать! Работать... Меня так воспитали, что я не сумела бы работать даже прислугой. Ни диплома, ни профессии, ничего нет в руках... Ничего!.. Ничего!.. Ничего!.. Идём танцевать!
Она покружилась и исчезла за дверью.
В большом салоне почти все были уже пьяны. Танцевали с исступлением.
Группа вокруг Алэна увеличилась. Здесь тоже много пили, продолжая игру. Сейчас как раз «ответчиком» был Алэн. Его спрашивал Лу.
— Если бы твой лучший друг оказался в нищете, ты помог бы ему?
— Помог бы ему увязнуть в ней ещё больше! — с силой ответил допрашиваемый.
— Почему?..
Мик тоже слушала. Она была уже пьяна и с нехорошей улыбкой поглядывала в сторону библиотеки.
— Потому, что я никого не люблю и вы все стоите друг друга, — заявил Алэн, обращаясь ко всем.
Дверь из библиотеки открылась. Появилась смеющаяся Кло, таща за собой Боба. У него был мрачный и озабоченный вид. Лицо Мик исказилось. Это не ускользнуло от зорких глаз Алэна. Он тут же властно заявил:
— Ну, мне это надоело. Теперь буду спрашивать я.
— Хочешь меня? — предложил Лу.
— Нет, не тебя. Ты мне хорошо знаком и так!
— Меня! Меня! — кричали другие.
— Тебя! — сказал Алэн, указав пальцем на Мик.
Та сделала гримаску, продолжая следить за Бобом и Кло. Алэн настаивал:
— Иди сюда! Продемонстрируем этим добропорядочным деткам здравые взгляды девушки, достойной уважения!
Мик поглядела на него с вызовом.
— А если я такая же, как они?
Рассмеявшийся Алэн поудобнее устроился в кресле.
— Тогда я останусь единственным в своём роде.
Они глядели друг на друга. Лицо Алэна изменилось. Страстно и строго, как молящийся называет имя бога, он произнёс, взяв Мик за руку:
— Правду!
Она подняла руку и с чуть пьяной улыбкой ответила:
— Клянусь!
Проделав этот ритуал, Алэн заложил руки за спину и, немного подумав, заговорил, как следователь, начинающий допрос:
— Ждёшь ли ты чего-нибудь от жизни?
— Да! — ответила Мик.
Её тон в большей степени, чем самый ответ, поразил Алэна.
— Вот как? Чего же?
По-прежнему улыбаясь, Мик наблюдала за Бобом, который, стоя к ней спиной, пытался осторожно отобрать стакан у Кло.
— Любви...
Раздались смешки. Алэн нахмурил брови.
— Ты?
Она вызывающе посмотрела на него:
— Да, я!..
— Ну, полно, Кло, не пей больше! — уговаривал Боб девушку братски похлопывая её по плечу...
— Ты был бы прекрасным мужем, — ответила ему Кло, совсем пьяная. — Как жаль. Давай поцелуемся...
— О какой любви ты говоришь? — продолжал Алэн.
Лёгкая судорога скривила лицо Мик. Она закрыла глаза, потом быстро ответила:
— Об одной. Великой. Единственной.
Мик заметила, как в это время, хихикая, целовались Боб и Кло. Смех играющих усилился. Алэн видел, куда смотрит Мик, но не обернулся.
— Как в сентиментальных романах? — спросил он, слегка иронизируя.
— Совершенно точно! — не смутилась Мик.
Её душила ярость.
Со стаканом в руке Боб подошёл к группе Алэна. Он курил сигарету, на которой отчётливо были видны следы помады Кло. Волосы у него были всклокочены, как в первый вечер его знакомства с Мик.
С той же поспешностью, с какой Алэн только что прекратил допрос Лу, она, повысив голос, закричала:
— Я шутила и лгала, чтобы посмотреть, какую ты сделаешь физиономию. Начнём сначала, всерьёз.
Раздались крики протеста.
— Это не по правилам!
Обернувшись к Надин, Мюриэль сказала:
— В этой игре всегда немного обманывают...
— Есть дурачки, которые верят... нас с тобой на этом не купишь, — в тон ей ответила Надин.
— О'кэй, — спокойно заявил Алэн.
Краем глаза он увидел Боба. Тот сел на ручку кресла, поставив у ног бутылку коньяка. Мик протянула руку и взяла свой бокал с бургундским.
— Сколько времени ты в нашем квартале? — спросил Алэн.
— Два года.
— Сколько ребят у тебя было за это время?
— Трудно сосчитать!
— Почему ты так поступала?
— Мне это нравилось.
Она отвечала быстро, жёстко и решительно, стараясь не смотреть в сторону Боба.
— А как тебе было со мной?
— С какой точки зрения?
— Физически.
Мик посмотрела на пьяные лица окружающих и сказала сухо, без всякого выражения:
— Превосходно!
— Лучше, чем с Бобом?
Все головы повернулись к Бобу.
— В смысле техники — да, — раздался ровный, бесцветный голос Мик.
— Была ли ты влюблена когда-либо?
На этот раз Мик открыто посмотрела на Боба.
— Да...
Он непроизвольно сделал лёгкое движение. Она рассмеялась и добавила:
— Когда мне было десять лет.
— А потом?
— Никогда!
Сделав паузу и облизнув губы, Алэн вкрадчиво продолжал. В его глазах светился холодный огонёк.
— Даже в Боба ничуть?
— За кого ты меня принимаешь?
Боб, Алэн и Мик переглянулись. Боб выпустил струю дыма и выпил немного виски. Алэн спросил:
— Но тебя постоянно видели с ним?
— Мне нужна была его машина, — сказала Мик. — А потом у него было чем заплатить за выпивку. Таких не часто встретишь...
Раздался взрыв смеха.
— О, ты безжалостна к нему, — сказал Алэн.
— Мы играем в правду.
— Он обидится, и мы его больше не увидим...
— Что ж, это дополнит общее впечатление о нём, — сказала презрительно Мик.
— Ты сожалеешь о своих поступках?
— Ни об одном!
— Ты начала бы всё сызнова?
— С ещё большим энтузиазмом!
Алэн остановился, и Мик тихо спросила его:
— Это всё?
В ответ он улыбнулся и на этот раз чистосердечно. Спросил, словно на него нашло вдохновение:
— Что ты думаешь обо мне?
Мик посмотрела на него. Лицо её осветилось радостью. Это была радость избавления. Несколько секунд они, улыбаясь, смотрели друг на друга.
— Что ты порядочная сволочь, — сказала она.
Выражение лица Алэна не изменилось.
— А дальше?
— Что ты стремишься потрясти людей исключительно для того, чтобы потрясти самого себя. Что ты не терпишь ничего свежего, чистого... Ты стыдишься этого... Больше всего ты боишься кого-либо пожалеть... Наконец, вся твоя низость, твой бунт, твоя ненависть, твоя чёрная злоба... всё это... только обман, мистификация, средство избежать пустоты, скуки.
Алэн обернулся к остальным:
— Не глупо! — сказал он тоном профессора, который восхищён своим учеником. — Совсем недурно, моя девочка!
Указав на Боба, он спросил:
— А что ты думаешь о нём?
— О нём?
На короткое время глаза Мик и Боба скрестились. Губы Мик задрожали, потом снова сурово сжались:
— Давай, — сказал Боб мягко, словно во сне. — Задеть меня ты не можешь.
Мик обернулась к Алэну и сказала с отвращением:
— Тёплая водичка! Ветер! Когда кризис минует, он женится на девушке, набитой деньгами и так же старательно причёсанной, как он. Вот!
Снова раздался смех. Все смотрели на Боба и на его растрёпанные волосы. Его затуманенный взгляд избегал Мик и Алэна. Галстук у него съехал на сторону. На губах блуждала смутная улыбка.
— Хочешь ещё? — устало спросила Мик.
В эту минуту Боб встал и направился к двери. Алэн поспешно ответил:
— Теперь твоя очередь. На кого бросаешься?
— На него! — крикнула Мик, протягивая руку в сторону Боба. Тот остановился.
— Давай, Боб! — сказал Алэн.
— Я?
Разыгрывая скуку, безразличие и усталость, он удивлённо приподнял брови.
— Мне это надоело, — сказала Мюриэль. — Я хочу танцевать. Идёшь, Ник?
Николь и австралиец встали. Вслед за ними поднялись Надин и ещё несколько человек. Николь крикнула:
— Давай настоящий хоп. Быстрый!
Другие её поддержали. Мик схватила руку Боба и подняла её:
— Правду!
— Клянусь! — сказал Боб.
Она выпила одним духом свой стакан. В комнате раздались звуки быстрого танца. Алэн поторопил её.
— Ну, начали! Я слушаю.
Мик посмотрела Бобу в глаза и спросила строго и медленно, как будто, кроме них, никого не было:
— Боб... Ты меня любишь?
Вопрос был столь неожиданный и задан таким тоном, что слушатели невольно вытянули шеи.
Спокойный и бледный Боб холодно спросил:
— Ты что, с ума сошла? Что с тобой?
И быстро перевёл глаза на Алэна. Тот послал ему улыбку и одобрительно кивнул головой. Взгляд Боба снова вернулся к Мик и больше не оставлял её.
— Но ты меня всё же любил? — продолжала она глуше.
— Ты так думала?.. Ни минуты!
— Ты думаешь, что сможешь когда-нибудь полюбить?
— Может быть, — сказал Боб, подумав.
— Девушку в каком роде?
— Порядочную...
Алэн усмехнулся. Мик перестала смотреть на Боба и сосредоточила всё внимание на бокале, который вертела в руках.
— То, что ты мне сказал однажды... на улице... было правдой?
— Тебе показалось, что я шутил?
Мик замолчала. Маленькая розочка на шее задрожала сильнее.
— Боб... ты не обманываешь?
— Зачем? — спросил Боб, немного побледнев. — Разве ты плутовала?
— Сейчас спрашиваю я!
— Я поклялся говорить правду!
— Когда ты принёс мне деньги к Алэну, что ты подумал?.. Скажи!
Боб проглотил слюну. Мик настаивала.
— Ну, говори!
— Что... Ну, что очень удобно иметь дело с такими девушками, как ты, которыми можно пользоваться и... которые не просят денег!
Алэн расхохотался так громко, что все обернулись к нему. Он буквально задыхался от смеха.
— Потрясающе! Образец скупого буржуа! И из какого только материала не строится наш мир!.. Надо промочить горло.
Он встал и направился к буфету с видом достаточно наслушавшегося человека. Боб посмотрел на него и спокойно сказал:
— В сущности, он прав. Я того же мнения... Ваша пресловутая компания! Всякие Нана, вроде тебя, Николь, Мюриэль... Мы никогда не принимали вас всерьёз. Едва вас вытащишь из вашего угла, как вы выглядите безнадёжно устаревшими, выбитыми из колеи. Например, в «Килте», помнишь, тогда? Ты страшно стесняла меня!
Подошла Кло. Она едва держалась на ногах, но умудрялась сохранять достоинство. Чтобы скрыть от Боба свои полные слез глаза, Мик обернулась в сторону Кло. Она мучительно искала, что бы ей сказать, но Кло уже заговорила сама:
— Пп-почему вы тут ррразговариваете? — сердито спросила она. — Сегодня мы веселимся! Прошу пить! За жизнь, чёрт возьми! Поч-чему вы не ппьёте?
Она повисла на руке у Боба.
— Иддём... ты! Я хочу тан-нн-цевать!
Все поддержали её.
— Браво, Кло!
— Ты права!
— Она шикарна сегодня, — провозгласил Пьер, не переставая прижимать к себе Надин.
Оставив Боба, Кло, едва заметно шатаясь, со стаканом в руке, направилась к этой паре.
— Пп-пользуйтесь жизнью! — закричала она подобно пифии. — Живите все, как я!.. Это ненадолго! Всё равно придёт капут. Для меня уже — капут! Так валяйте! Бейте всё!.. Ломайте! Пусть всё летит вверх тормашками и разлетится в клочья. К чёрту! Танцуйте! Торопитесь! Мы затем сюда и собрались! Вам тоже придёт конец! А ну, больше огня!..
Танцующие умирали со смеху и всё более изощрялись в разных па.
— Она как одержимая сегодня. И молодец! Здорово, когда видишь аристократку, пьяную в стельку. Валяй, Кло, поддай ещё жару!..
— Ин вино веритас! — заорал какой-то эрудит.
— Громче, музыка! — вопила Кло. — Громче!.. Больше шума!
Боб провёл рукой по лбу.
— Прекрасный вечер, — сказал Алэн. — Я люблю вот так. Словно конец всему и никакого завтра не будет... Бах!.. Планета взлетает — и всё, прощай! Остаётся один дым!
Как побитая стояла Мик, прижавшись к камину. Казалось, она что-то рассматривает в своём пустом бокале. Время от времени её плечи поднимались и опускались.
— Вы не согласны? — спросил Алэн, снова наполняя свой бокал.
Он посматривал то на Боба, вытиравшего лоб, то на Мик. Те не отвечали. Не смущаясь, Алэн продолжал, глядя на Кло:
— Взгляните-ка! Это забавно... Настоящее исступление!
Высвобождаясь из объятий молодых людей, пытавшихся с ней танцевать, Кло переходила от одной пары к другой. Руки её бессильно висели вдоль красного платья и, словно чужие, болтались в такт спотыкающейся походке.
— Прекрасно... — прошептала она тихо. Прекрасно. Скачите. Танцуйте... Это моя последняя вечеринка!
По её щекам потекли слезы. И всё более истерически она продолжала:
— Я хороню свою девичью жизнь! Жизнь чистой девушки! Настоящей девушки. Капкан захлопывается. Он отлично действует!.. Я выхожу замуж, замуж! — закричала она внезапно, захлебнувшись слезами и покачнувшись. — Это решено! Я стану приличной женщиной. С жизнью покончено! Конец! Всё! Моя жизнь кончилась!
Очнувшись от первого удивления, гости с жадным любопытством стали расспрашивать:
— За кого?..
— Кто будет твоим мужем?
— За Дон-Жуана! Адониса! Потрясающий тип! Мои родители его обожают! Я буду счастлива, так счастлива! О, какое это будет блаженство!
Голоса настаивали:
— Кто это? Как его имя? Скажи!
Боб встал и крикнул:
— Это я!
Поднялся невероятный гвалт. Со всех сторон посыпались нескромные реплики и вопросы, перемешанные с возгласами удивления и диким хохотом. Кло стояла с открытым ртом, со слезами на глазах. Голос Боба перекричал всех:
— Да, я... Кло, я беру тебя.
Внезапно Кло бросилась ему на шею, прижалась к его груди почти в истерическом припадке:
— О, Боб! Боб! — только и произнесла она.— Ты потрясающий парень!
Теперь она уже рыдала открыто. А Боб, держа её в объятиях, продолжал говорить:
— Вас это удивляет? Все девки одинаковы! Все шлюхи! Все дряни! Так почему бы не Кло? С нею меня по крайней мере не ожидают сюрпризы!
Ответом ему была овация. Алэн молча наблюдал за Мик. Та подняла голову.
— Посмотрите, — кричал Боб, — прижимаясь к щеке Кло. — Смотрите, это без обмана! Смотрите все, пока вы ещё здесь! Смотрите, как мы любим друг друга!
Среди общего бедлама Даниелю удалось пробраться к пианино и он начал, с силой нажимая на клавиши, выстукивать первые такты Свадебного марша. Это вызвало бурю истерического хохота. Собравшиеся корчились, стонали, плакали от смеха.
Беспорядок кругом стал поистине адским, и только один Алэн обратил внимание, как Мик, быстро опорожнив бокал, направилась к двери. Он не стал её удерживать.
Боб увидел её уже в дверях и, обернувшись, встретился глазами с оказавшимся рядом с ним Алэном. Короткое мгновение они смотрели друг другу в глаза. И в это мгновение между ними было всё и навсегда покончено. Комедия была сыграна. Маски упали.
В коротком столкновении взглядов каждый разгадал другого. Подозрение, мелькнувшее у Боба, ужаснуло его. Холодея, он прошептал:
— Куда она пошла?!
Словно фокусник-иллюзионист, Алэн развёл руками. Его лицо, освещённое злобной радостью, стало почти красиво.
— Ушла! Улетела! Исчезла! Вот, старина, что бывает, когда плутуют!
Боб пошатнулся. Он хотел сказать «Неправда!», но не произнёс ни слова. Расталкивая всех, бросился к дверям. Выскочив на террасу, ещё успел увидеть, как белый «Ягуар» рванулся вперёд с зажжёнными фарами.
— Мик! — изо всех сил закричал он в темноту. — Мик! Я солгал! Я обманул!.. Мик!.. Мик!..
| Часть 22 | Содержание | Часть 24 |