СЦЕНАРИИ ФРАНЦУЗСКОГО КИНО
Предисловие (о сценарии «Их было пятеро»). Часть III / VII
(Блейман Михаил Юрьевич)* * *
Рене Клер не рассказывает, как его герои стали жителями «дна» — они его «уроженцы». О том, как приходят к «миру отверженных», как опускаются на «дно», рассказали Мишель Журдан и Пьер Ларош и своём сценарии «Их было пятеро».
Роже — актёр, Марсель — боксёр, Филипп — сын богатых родителей, Жан — почтовый служащий, Андре — студент — так их рекомендуют авторы. Мы знакомимся с ними в последние дни войны. Солдаты «сражающейся Франции», они преследуют отступающих немцев. И вот приходит час, когда они в кабачке, где-то в Тироле, чокаются своими кружками и обещают друг другу быть в дни мира такими же верными друзьями, как и в дни войны. Они говорят: «Не дадим друг другу упасть! Как в бою! На жизнь и смерть!»
Но как только они попадают в послевоенный Париж, в сценарии возникает драматическая нота. Роже приходит к сестре и узнаёт, что мать умерла, что родительского дома больше нет и что сестра Валери стала певичкой в подозрительном кабачке. Валери точно формулирует, что с ней произошло: «Пока ты воевал там, мне приходилось воевать здесь, беспрерывно, каждый день, для того чтобы есть, одеваться и, по возможности, спать одной... Война не спорт, не забава и не путь к славе».
Андре, отец которого коллаборант и сидит в тюрьме за то, что помогал нацистам, считает своим долгом «загладить» его вину — добровольно отправляется воевать в Индокитай и там погибает.
Боксер Марсель был ранен в руку. Он безуспешно пытается восстановить её былую силу и подвижность, но проигрывает один «бой» за другим и вынужден оставить ринг.
Нечто подобное происходит и с Роже. Драматический актёр, он не может найти работы в театре.
Только Жан как будто живёт нормально — женится, работает на почте, как работал и до войны. Но и в его жизнь косвенно входят последствия военной трагедии. Жена его, Симонна, чувственная и ничтожная, заражённая послевоенным аморализмом девчонка, от скуки и пустоты изменяет мужу с его другом Роже, который не в силах ей сопротивляться.
Жертвой военной драмы становится и Филипп. Этот обеспеченный и свободный аристократ влюбляется в сестру Роже — Валери. Но она не хочет и не может принадлежать ему. Она неспособна любить. «Самое большое доказательство любви, которое может дать женщина мужчине, — это лечь с ним в постель. А у меня наоборот», — говорит Валери Филиппу.
Как олицетворение страшного послевоенного мира, в жизнь друзей входят Фред и Серж — грязные спекулянты, промышляющие чем угодно — женским телом, наркотиками, крадеными американскими товарами. Для этой работы они нанимают Роже и Марселя, которым грозит безработица и нищета. По поручению Фреда и Сержа те вывозят со склада краденые американские товары. Их настигает военная полиция. Марселя убивают, Роже попадает в тюрьму. Погибает и Валери; боясь разоблачения, бывший её любовник — Серж стреляет в неё.
Из пятерых солдат, давших клятву верности, остаются в живых только трое — морально разбитый, опустошённый Роже, потерявший любимую женщину Филипп и простак Жан, нашедший вместо обманувшей его Симонны другую девчонку того же пошиба.
Из этого изложения можно сделать вывод, что в сценарии подвергнута беспощадной критике послевоенная действительность, что в нём раскрыта её трагическая безнадёжность. До известной степени это так. Но это достоинство сценария не в силах скрыть таящиеся в нём серьёзные противоречия. Они сказываются не только на его художественном качестве, но, что важнее, до известной степени искажают картину послевоенной действительности.
Прежде всего нужно сказать, что художественное качество «Их было пятеро» не идёт ни в какое сравнение с такими действительно сильными вещами, как «Обманщики» или «Свобода, равенство и братство». Этот сценарий включён в сборник как образец рядовой французской кинодраматургии, как типовое, а не исключительное явление, обладающее типовыми достоинствами и типичными недостатками.
Сюжетная схема сценария не оригинальна. Она подсказана темой, возникшей после первой мировой войны, в таких книгах, как «Возвращение» Ремарка, «Три солдата» и «1919» Дос-Пасоса, то есть литературой, которую Гертруда Стайн назвала «литературой погибшего поколения». В лучших произведениях этой литературы ярко и точно показано, как солдатское равенство перед лицом смерти в послевоенном мире превращается в вопиющую социальную несправедливость. Именно это и становится причиной трагедии уцелевших на войне людей.
В сценарии «Их было пятеро» это существенное обстоятельство не находит никакого отражения. Классовая природа послевоенного конфликта смазана, отодвинута, и судьбы героев сведены к некоему общему знаменателю. Не случайно самым благородным героем сценария оказывается Филипп. Этот аристократ ни в чём не замаран, и его трагедия состоит только в том, что любимая женщина отказывается ему принадлежать. Не случайно также и то, что единственный представитель труда в сценарии — почтальон Жан, простоватый и глуповатый, — в сущности, и не переживает драмы; он быстро утешается после измены жены.
Так уравниваются судьбы перед лицом некоего рока. Несчастны все одинаково — и человек, принуждённый стать гангстером, и человек, которому изменила жена, и юноша, который, чтобы загладить грех отца, уходит умирать на «грязную войну», чем, в сущности, совершает ещё больший грех перед родиной.
Находясь в плену формулы о том, что послевоенный мир враждебен солдату, автор сценария не понимает различия нюансов этой враждебности. Он не пытается разобраться, почему участники войны оказались в дни мира на разных позициях, в разных лагерях. Почему одни борются за мир и свободу Франции в рядах Коммунистической партии, а другие стали сторонниками Пужада или головореза Салана.
Нужно сказать, что в сценарии удивительно неконкретно говорится о событиях, предшествующих основному драматическому конфликту. Kaжется, что нам рассказывают о событиях первой, а не второй мировой войны. Ведь окончанию войны предшествовали разгром и раздел Франции, ведь французы воевали главным образом на заморских территориях. Все это опущено в сценарии. Где были пятеро солдат после оккупации? Были они в «маки»? Жили на оккупированной территории? Или в империи маршала Петена? Может быть, они сражались в Алжире или в Италии? Всё это неизвестно, как неизвестно и то, что делала Валери, — ведь, говоря о своей жизни в Париже, она даже не упомянула о немцах.
Это не придирка, а констатация того, что в сценарии нет исторической конкретности, что его события во многом условны. А это, как правило, приводит и к неконкретности характеров, к мелодраматическому, а не реалистическому методу рассказа.
Автор иногда не находит конкретных, достаточно правдивых ситуации, чтобы показать действительные трудности, встающие перед его героями. Так, трудно поверить, что Роже соглашается читать стихи в ночном кабаре и даже надеется на успех. Парижанин, актёр не может не знать, что кабаре — неподходящее место для такого дебюта.
Эти примеры можно умножить.
Неконкретность основного конфликта, известная традиционность и подражательность сценария зачастую приводят его автора к мелодраматическим решениям. Такова к примеру смерть Валери от руки бывшего любовника и, конечно, в тот момент, когда она находит своё настоящее счастье. Так в духе буржуазной мелодрамы в сценарии возникает тема возмездия за злодеяния Сержа и Фреда. Наконец, вразрез всему тону сценария, в опровержение картины изображённой в нём жизни возникает финал с его символической, многозначительной и оптимистической картиной снежных вершин.
Но наряду с такими схематическими и мелодраматическими решениями в сценарий иногда врывается подлинная реальность. Она в деталях поведения персонажей и в деталях обстановки, она в атмосфере действия, в том духе всеобщей продажности, спекуляции, чёрного рынка, которым дышат все персонажи сценария. Правда в отдельных ситуациях, вроде той, что отец Андре отмечает свою безнаказанность как раз тогда, когда становится известно, что на «грязной войне» погиб его сын. Правда в судьбе героев в том, что одного из них она ведёт к смерти, другого в тюрьму, а маленькую самку Симонну к беззастенчивому разврату от скуки.
В сценарии происходит любопытное столкновение традиционного мелодраматизма и жизненности, схематического сюжета и некоторых характерных черт послевоенной действительности, конкретности отдельных судеб и расплывчатости основной идеи. Авторы сценария обвиняют в несчастной судьбе своих персонажей послевоенный мир вообще, но не политический строй, родивший этот мир. Они и не пытаются конкретизировать историческую характерность этого мира.
И всё же крупицы правды о первых годах послевоенной Франции, крупицы правды о психологии рядового француза мы узнаем из сценария «Их было пятеро». И, может быть, хотя бы такой персонаж, как маленькая развратница Симонна, явится в какой-то степени прототипом таких характеров, как Мик в интереснейшем сценарии «Обманщики» Карне.
Но не будем забегать вперёд. Об этом сценарии — речь впереди.
| Часть II | Содержание | Часть IV |