СОВРЕМЕННЫЕ ЗАПАДНЫЕ КИНОРЕЖИССЁРЫ (1972)
(Ален Рене, часть III)Автор - Виктор Ильич Божович.
Ответственный редактор Е. И. ПОЛЯКОВА.
Академия наук СССР. Институт истории искусств Министерства культуры СССР. Издательство «Наука», Москва, 1972 год.
В фильмах А. Рене нет угасания, атрофирования чувств. В мучительной, кризисной ситуации его герои сопротивляются, отстаивают свою любовь — то, что считают своим неотъемлемым человеческим достоянием. А. Рене поведал о человеке, который в горе и терзаниях, среди обломков крушения сохраняет контакты с другими людьми и продолжает жить в этом мучительном, катастрофическом мире. Насколько трудно было следовать по этому пути без отступлений, показал уже следующий фильм А. Рене — «В прошлом году в Мариенбаде» (1962). Что режиссёр, несмотря ни на что, остался верен себе, подтверждает фильм «Война окончена» (1966).
Отношения героини «Хиросимы» с окружающим миром мучительны, конфликтны. Для неё всё трудно, всё непросто, любовь и отсутствие любви, прошлое и настоящее, Хиросима и Невер, — всё поворачивается к ней своей болезненной, ранящей стороной. Как соблазнительно замкнуться, окружить себя защитным панцирем равнодушия или пеленою мечтаний! Но героиня не может. И не хочет. Через Хиросиму, через фильм, в котором она снимается, через свою любовь к японцу она стремится соприкоснуться с драмой других людей. Её лишает покоя не только то, что было, но и то, что она предвидит в будущем: «Послушай. Я знаю. Это повторится. Двести тысяч убитых. Восемьдесят тысяч раненых. За девять секунд. Цифры официально объявлены. Это повторится. Снова будет на Земле температура в десять тысяч градусов. Десять тысяч солнц, можно сказать. Будет гореть асфальт. Воцарится хаос. Целые города будут подняты на воздух и упадут вниз пылью...»
Что бы там ни было, но она не отделена от этого мира, она живёт его жизнью, болеет его болью, умирает его смертью. Потому-то ей дано познать и трепет страсти, и ослепительные проблески счастья, когда ей кажется, что этот город страдания, Хиросима, «создан для нашей любви». Жестокости и нелепости мира она противопоставляет свою любовь, свою израненную память.
Вот почему режиссёр имел право сказать о своём фильме: «❝Хиросима❞ не приводит к ощущению невозможности жизни... То, что ❝Хиросима❞ показывает страдающих людей, не значит, будто это — пессимистический фильм. Жизнь не всегда радостна, но, по крайней мере, прожитые моими героями 48 часов стоят десяти лет видимого счастья, которое на самом деле — только летаргия. Самое страшное — небытие, пустая жизнь хуже страдания» 4 («Esprit», Juin 1960.).
В «Хиросиме» любовь воссоединяет распавшееся время. Она оказывается сильнее мучительных воспоминаний и страха перед грядущим. Тем самым человек обретает власть над своей судьбой. Это шаткое равновесие всё время под угрозой: время непрерывно «размывает» реальность, подтачивает связь двух существ. «Я и тебя забуду, я уже начинаю тебя забывать», — восклицает героиня, обращаясь к любимому. Но каким бы хрупким ни было взаимопонимание двух людей, оно всё же оказалось возможным.
Интроспекция и ретроспекция, взгляд во внутрь и назад, — вот что определяет характер творчества А. Рене. Его интересует «субъективное время», время, текущее внутри человека. Своих героев он называет «а-героями» или «свидетелями», потому что для активного действия у них нет ни возможности, ни сил. Так в его творчестве получила отражение трагедия людей, «отставленных» от истории, кризис сознания, вынужденного биться над противоречиями, которые могло бы разрешить только действие. Творчество Рене — это непрерывное усилие победить неподвижность мира. «Предмет мёртв, если исчез устремлённый на него живой взгляд», — гласит комментарий к фильму «Статуи тоже умирают». Неподвижности вещей режиссёр стремится противопоставить живой взгляд человека.
Для фильмов А. Рене характерен трэвелинг — движение вдоль и движение вглубь. Особенно это заметно в его неигровых, короткометражных фильмах, но и в больших картинах, вглядевшись, мы обнаруживаем ту же закономерность. Движение предметов внутри кадра не столь существенно, да эти предметы и лишены собственной жизни. Это — статуи, бесконечные стеллажи Национальной библиотеки («Вся память мира»), сплетение труб, в которых происходят превращения полистирола («Песнь о стироле»), бараки и нары, ряды колючей проволоки («Ночь и туман»), улицы Хиросимы, залы музеев, коридоры больницы («Хиросима, моя любовь») и стены, отягчённые лепными украшениями и резьбой по дереву, вдоль которых бродят герои «Maриенбада». По отношению к этой неподвижности организуется движение фильма — движение человеческого взгляда и мысли, оживляющее мёртвый мир, — впрочем, не всегда: в «Мариенбаде», например, мёртвое время подавляет героев...
Фильм этот предстаёт перед зрителем как сложная, замкнутая в себе образная система. Не настолько, однако, чтобы за причудливыми, барочными формами нельзя было разглядеть реального жизненного содержания.
Действие фильма происходит в огромном старомодном дворце Среди пышного и холодного декора мужчины в смокингах и женщины в вечерних туалетах ведут какое-то призрачное существование, словно подчиняясь неизменному и мертвенному церемониалу. Неподвижность, застылость мизансцен, бесконечные коридоры, двери, салоны, монотонный комментарий за кадром, вещи и люди, похожие на неодушевлённые предметы, — так создаётся в фильме метафорический образ мира без прошлого и будущего, где время остановилось. Движение камеры, смена планов разрушают представление о реальном пространстве и времени.
Какой-то незнакомец бродит по залам замка, из двери в дверь, из коридора в коридор, наталкиваясь на своё изображение в зеркалах. Он подходит то к одной, то к другой группе, но нигде не задерживается и бредёт дальше. Что-то отличает его от окружающих людей, но что именно? Мы всматриваемся и вдруг замечаем: у него живой, тоскующий взгляд. По контрасту нам открывается и то, что определяет других персонажей: они застыли в одном состоянии, в них нет движения, нет жизни.
Глаза незнакомца всё чаще обращаются к молодой женщине, прекрасной и ещё живой, быть может... Он предлагает ей невозможное — то, что кажется невозможным в этом замкнутом и холодном мире, — он предлагает ей прошлое, будущее и свободу. Он говорит ей, что они уже встречались однажды, год тому назад, и любили друг друга.
Молодая женщина ничего не помнит. Но незнакомец с маниакальным упорством будит её воспоминания. И героиня уступает постепенно, как бы помимо своей воли. Потом её охватывает страх. Она не хочет покинуть этот застывший, лишённый прошлого мир, который воплощается для неё в лице другого мужчины, быть может, её мужа. Но история, которую рассказывает незнакомец, становится всё более связной, приобретает видимые формы.
У действующих лиц нет имён. Мы о них абсолютно ничего не знаем. Нам неизвестно также, действительно ли у незнакомца и молодой женщины есть общие воспоминания или же история, которая произошла в прошлом году в Мариенбаде, — плод воображения героя. Впрочем, и Мариенбад не означен ныне ни на одной карте. И всё-таки борьба героя имеет реальное значение: если есть прошлое — значит есть движение времени, значит существует будущее, существует жизнь.
| Часть II | Содержание | Часть IV |