«Жерар Депардьё. Такие дела...» (2015)
(Автобиография)Глава 20. На мопеде.
(Перевод Нины Хотинской, 2014)Мы поженились 11 апреля 1970-го в Бур-ла-Рен. Не будь Элизабет сильной личностью, плевавшей на условности и людские толки, и не обладай её родители широтой взглядов, составлявшей их подлинное благородство, никогда бы этот брак не состоялся: мог ли хулиган из трущоб Шатору, сидевший, малограмотный, жениться на девушке из высшего общества, дочери богатых буржуа?
Родителям Элизабет было всё известно о моём детстве, о моём прошлом, но отец, с его изумительной деликатностью, отмёл всё это одной-единственной фразой, не допускавшей ни возражений, ни комментариев: «У Жерара есть кое-что поважнее всего остального: у него большое сердце».
Если у них и оставалось какое-то сомнение насчёт моих корней, оно быстро развеялось с появлением с утра в день свадьбы четы моих родителей, Лилетты и Деде, прибывших прямиком из убогого домишки в нищем квартале, где они вырастили своих шестерых детей. Она в своём лучшем платье в цветочек, купленном на рынке, он в своём единственном потёртом костюме 1950-х годов. Мишель Пилорже, мой свидетель, привёз их с Аустерлицкого вокзала. По дороге он успел просветить Деде насчёт его будущих свойственников — мадам «не из простых», мсьё ездит с шофёром — и попросил его не налегать на бутылку. Результат: Деде был на высоте, заливая в себя только апельсиновый лимонад весь этот длинный день.
Помнится, что Деде, заледенев от робости, не раскрывал рта, а только кивал и улыбался по методике, которую он в своё время преподал и мне, чтобы не нарываться, но Гиньо, несмотря ни на что, показали себя идеальными хозяевами, вовлекая эту странную пару — Лилетта ни на миг не выпускала руку своего Деде — во все разговоры и события дня.
Мне двадцать один год, и я уже женат, но я-то не кончал Высшую политехническую школу, я не езжу с шофёром, я купил себе мопед и разъезжаю на нем целыми днями в поисках заработка. До вечера снимаюсь во всякой фигне на телевидении, в 20 часов я уже в театре Мадлен, играю в «Девушке в моём супе» с Элизабет Винер и Пьером Монди, а с 22.30 играю в «Кафе-де-ла-Гар» до глубокой ночи.
Вскоре Элизабет забеременела, но я нечасто бываю дома — в маленькой квартирке на улице Лепик, у подножия Монмартра — я слишком занят зарабатыванием денег, и у меня получается, всё получается, я хватаюсь за всё, что подворачивается, и мой мопед колесит по всему Парижу. Я, не в пример Деде, в деньгах никогда не нуждался: были американцы, были мелкие кражи по случаю, а теперь вот сцена, грех жаловаться.
И потом, я поторапливаю судьбу, я хочу сниматься, хочу, чтобы обо мне узнали в кино, я вваливаюсь в продюсерские конторы, открывая дверь ногой, без всякой договорённости, смотрю, что у них готовится, и выцыганиваю план работы. Вот так мы и оказались с Мишелем Пилорже на съёмках «Немного солнца в холодной воде» Жака Дере по роману Франсуазы Саган.
Вошёл я, уж не помню, в какую контору, в своей кожаной куртке и в шлеме, и говорю:
— Дайте-ка глянуть план работы по «Немного солнца...».
— Но кто вы такой?
— Не твоё дело, давай план, кому сказано...
Он дал мне план, ничего не понимая.
— Чёрт побери, дело происходит в Лиможе! Это же мой город! Я оттуда!
— Да кто вы такой, в конце концов?
— Эта роль прямо для меня... Как это — кто я такой? Кто я такой? Кто я такой? Посмотри хорошенько, не узнаешь меня? Жерар Депардьё, играю каждый вечер в Мадлен, темнота, я даже есть в театральном ежегоднике.
В конце концов нарисовался один из ассистентов Дере.
— Эта роль, говорю же, как раз для меня. Постой-ка, один, два, три... семь съёмочных дней в Лиможе, считай, у меня дома, моя роль, ты скажи режиссёру, а я загляну завтра.
Тот посмотрел на меня как на больного, но назавтра я опять вломился в его контору без стука и принялся за своё:
— Ну что, поговорил? Получу я роль? Депардьё, чёрт побери, попомнишь ты меня!
И однажды что-то сдвинулось. Статистом — всё лучше, чем ничего.
— Придёшь завтра к восьми утра, оденься в короткое. И своего приятеля можешь взять с собой.
Я не понимаю, зачем надо одеваться в короткое, и Мишель тем более.
— Что за чепуха? А куда приходить, тебе сказали? Постой, я сам им позвоню...
Мишель звонит и вдруг начинает хохотать, как идиот.
— Ну ты тупой! — говорит он, повесив трубку. — Не надо одеваться в короткое, надо быть в Бий-ан-куре! На студии Бийанкур!1
— А, ну так всё клёво! Пойдём выпьем, отметим это дело.
И вся эта суета ради того, чтобы помаячить китайской тенью со скрипкой под песню Джонни Холлидея...
За «Девушкой в моём супе» последовала ещё одна бульварная пьеса, «Галапагосы» Жана Шатене, всё в том же театре Мадлен. На этот раз я играл с Натали Бей, тоже дебютанткой, и с Бернаром Блие. Наверно, на одном из представлений «Галапагосов» меня и заметил Бертран Блие, его сын. Бертран Блие, у которого я вскоре снимусь в «Вальсирующих», и колоссальный успех этого фильма навсегда избавит меня от необходимости открывать ногой двери к продюсерам, чтобы получить дерьмовую рольку.
1 По-французски название студии Billancourt созвучно фразе t'habilles en court — оденься в короткое.
| Парни из банды | Содержание | Стоп! Стоп!.. Я вас боюсь! |