«Мечтаю снять совместный фильм», 1968 год.
Интервью Жана Шницера с Бурвилем. Журнал «Советский экран», №3, 1968 год.
На V Московском кинофестивале «Советский экран» вручил свой приз французскому актёру Бурвилю. А что сейчас делает наш лауреат? Об этом рассказывает французский корреспондент нашего журнала, побеседовавший с Бурвилем.
Впервые мы встретились с Бурвилем в ресторане гостиницы «Москва», где он сидел с женой и двумя детьми и заказывал свой первый советский обед. Всего лишь за несколько часов до этого он сошёл с самолёта и тем не менее уже успел осмотреть Красную площадь и Кремль. Его первые впечатления, пусть фрагментарные, были полны энтузиазма. Это было в июле 1967 года на кинофестивале в Москве.
Когда мы второй раз увиделись с Бурвилем, он сидел верхом на живой свинье, загнанной в вагон для скота поезда 1900 года. Это происходило в ноябре 1967 года на студии «Сен-Морис», где идут съёмки нового фильма «Трах-та-ра-рах» режиссёра Алекса Жоффе. И снова, как четыре месяца назад, комик не уставал вспоминать своё первое путешествие в СССР и краткое пребывание в Москве, которое произвело на него такое глубокое впечатление, говорил о сильном желании туда вернуться.
— Москва — потрясающий город, не похожий ни на какой другой. Но что меня там больше всего поразило — это люди. Они столь открыты, столь теплы и гостеприимны, что всё время чувствуешь себя окружённым друзьями. Что произвело на меня самое большое впечатление в Москве? Несомненно, огромная очередь людей перед Мавзолеем Ленина. Она тянется приблизительно на два километра, и люди стоят в ней спокойно и достойно... Очень трогательно видеть такую веру и любовь, не теряющие своей силы на протяжении полувека. Я комедийный актёр и простой человек, своим творчеством я заставляю людей смеяться или плакать. Мне кажется, что только такие чувства искренни, все остальное надуманно. Советские люди реагируют на все именно так — просто, мгновенно, человечно. А это для меня самое важное.
В своём новом фильме, в котором Бурвиль снова заставляет людей плакать и смеяться, решается довольно старая тема «чемпиона поневоле». Жюль Дюрок (Бурвиль), скромный изобретатель, мастер на все руки, соорудил прототип современного велосипеда и хочет проверить его во время пробега Париж — Сен-Ремо (1901 год). Нанятый им велосипедист подкуплен конкурентами. Это предательство и приезд судебного исполнителя (Роберт Гирш), который послан кредиторами, заставляют Дюрока самого взгромоздиться на свою машину и помчаться впереди велосипедистов. Преследуемый женой, которая думает, что он сошёл с ума, и судебным исполнителем, Дюрок вынужден ехать всё вперёд и вперёд, попутно демонстрируя прекрасные качества своей машины.
Фильм, натурные съёмки которого производятся в Ардеше, широко использует подлинные типажи. Таковы механик и машинист старого паровоза, а также господин де Нев, восьмикратный президент ассоциации автомобилистов, велосипедистов и авиаторов до 1914 года, который играет автомобилиста начала века. В одной из ролей снимается Патрик Прежан, сын актёра Альбера Прежана («Под крышами Парижа»), который в жизни является велосипедным гонщиком.
— Каковы ваши планы, господин Бурвиль?
— Есть один особенно близкий моему сердцу — это проект совместной франко-советской постановки, которая пока приблизительно называется «Красное и белое». Это история путешествия в СССР двух шофёров парижского такси, о которой я уже подробно рассказывал читателям «Советского экрана» (№ 16, 1967 г.). А пока пользуюсь случаем, чтобы через журнал послать свои самые горячие приветствия всем велосипедистам Советского Союза и всем шофёрам такси. А заодно и всем остальным читателям «Советского экрана», от которого на V Московском фестивале я получил такой прекрасный приз.
Кадр из фильма «Трах-та-ра-рах». Слева - Бурвиль.
Жан Шницер. Париж.