СЦЕНАРИИ ФРАНЦУЗСКОГО КИНО
«Обманщики» (сценарий).
(Литературная обработка Франсуазы д'Обонн.)Часть 26.
И вот, спустя четыре месяца, я — счастливый обладатель диплома — сижу в этом кафе, которое только что покинула компания моих товарищей по факультету. Я сижу между телефонной кабиной, откуда звонил отцу, и мраморным столиком, за которым недавно сидела Одетта с сияющими от счастья глазами.
В романе я бы женился на Кло, и, быть может, в медовый месяц мы поехали бы с ней на то место, где разбилась Мик и тоже покончили с жизнью, просто так, от усталости... Это был бы дьявольски романтический финал, как сказала бы Мик... моя маленькая Мик. Но ты теперь навсегда поселилась в своём последнем, накрепко запертом жилище, за которое не нужно вносить квартплату... Моя маленькая Мик!.. Такая страстная во всём, что бы ты ни делала, как же не подходит к тебе смерть!.. Теперь я знаю, что, не будь той вечеринки у Кло, мы бы непременно помирились. Я бы сделал первый шаг... Я привёл бы её к родителям и сказал:
— Это Мик.
И мы были бы счастливы, как Бернар и Одетта, как тысячи других пар, которые я встречаю постоянно и чьё счастье кажется мне вечным по той причине, что его у меня нет.
...Смерть отвратительна, сказал я себе, но жизнь такова же. Мой диплом насмешка, учёба — алиби. И то и другое — средство приобщения к другим буржуа ещё одного им подобного, прочно устроившегося в директорском кресле и использующего как войну, так и мир, чтобы зарабатывать себе награды и деньги.
Заботы и любовь, которыми я был окружён, — всё было напрасно. Они ещё больше удерживали меня в плену воспоминаний. Меня раздражали голоса и пугала тишина. Малейшая трогательная картинка вызывала у меня слёзы. Смерть бродила повсюду, я её видел в каждом пятне и каждой морщине. Окружающий меня мир издавал запах падали.
И тогда я подумал о смерти. Можешь смеяться — я даже слышу твой серебряный, как колокольчик, смех! Да, я подумал, что это зверски романтический выход из положения! И если я отказался потом от этой мысли, то не потому, что утешился. Я не перестал страдать, но теперь я страдаю, быть может, иначе. Я больше не думаю, что абсурдное, безумное недоразумение и чудовищная несправедливость могут быть разрешены с помощью разрушения. Я вынес из случившегося урок, который окажет влияние на всю мою дальнейшую жизнь...
...Выхожу из кафе. Бреду по улице. Светит солнце. Идут юноши и девушки. Они говорят «привет» или «чао» друг другу. Им столько же лет, сколько и мне, но я отличаюсь от них, как человек, потерявший свою тень.
Неужели победителем в этом матче вышел мой отец? Я пришёл в себя, если можно так выразиться. Больше не пью, прихожу каждый день домой не позднее одиннадцати часов. Сдал все экзамены и буду, как они выражаются, «делать» карьеру. Мой отец счастлив. Ну, конечно, он всегда знал, что так будет. Молодёжь должна перебеситься!.. Он гордится своим сыном.
А по радио я слышу разглагольствования такого рода:
«Эра беспечной молодёжи миновала. Сегодня молодые люди в такой же степени восхищаются достижениями Франции, в какой они восхищались притонами Сингапура. В страстности, с какой молодёжь овладевает будущими профессиями, угадывается новое лицо Франции».
Я выслушал это и не разломал приёмник.
Полной победы не бывает. Если бы мой отец дал себе труд подумать, он бы насторожился. Мы ведь лишь часть молодёжи, её меньшинство, нездоровая часть, которая ни в коей мере не представляет всю «французскую молодёжь»!.. Под другими небесами, например, нас знают под именем «рассерженных молодых людей». Мы, как лакмусовая бумажка, свидетельствуем о неблагополучии внутри, казалось бы, благополучного организма, здорового и крепкого. Мы? Почему я говорю мы? Я больше не принадлежу к этой части молодёжи. Да, я стал снова молодым буржуа. Я причёсываюсь перед зеркалом, потому что Мик никогда больше не взлохматит мне голову, танцую на благопристойных вечерах и готовлюсь занять «прочное положение» в жизни, ещё менее прочной, чем судно, попавшее в бурю. Я женюсь, у меня будут дети. Вы считаете, что я вернулся в вашу среду? Я делаю вид, что да. Больше я никому не доставлю беспокойства. Но вам доставит его то зло, которое вы не желаете замечать, — лихорадка, сжигающая человечество! Мы же только её внешнее проявление — прыщик на лице!
Я хочу жить, Мик, чтобы это увидеть. Наступит день, когда без всякого алкоголя, разврата и детского бунтарства совершится великая перемена...
Или, быть может, просто под угрозой мировой катастрофы люди перестанут держаться за то, что можно потерять, — положение, деньги, почести, пустые безделушки — и станут стремиться лишь к тому, что не может быть ни разрушено, ни запачкано, ни потеряно безвозвратно.
Я хочу, Мик, открыть тебе великую тайну, которую узнал в результате всего случившегося: не обманывает только смерть!..
И поэтому, Мик, я хочу быть смелым!
| Часть 25 | Содержание | Сценарий «Четыреста ударов» |