Жан Марэ: О моей жизни (1994)
Глава 6. (страницы 81-84)
(Перевод Натэллы Тодрия)| страница 81 |
Внезапно публика словно сорвалась с цепи. Весь зал орал, скандируя, передразнивая её.
Она пела из «Трёхгрошовой оперы»:
«Невесело жить вам, господа,Гоп-ля! Гоп-ля!»
C ненавистью глядя в зрительный зал, она кричала:
«Гоп-ля! Гоп-ля!»Публика вопила, свистела, я же орал «браво!».
Меня оскорбили, и дело едва не дошло до драки.
С этого вечера я навсегда сохранил преклонение перед Марианн Освальд.
«Царь Эдип» был спектаклем поразительной красоты, но такой своеобразный, что доходил не до всех зрителей. Некоторых он даже возмущал. Актёры двигались, как бы вычерчивая прямые линии и углы. Жесты были условны. В публике шептались, зубоскалили. Стоя на своём постаменте, я вступил в бой: резко поворачивался в сторону насмешников и вперял в них пристальный взгляд. Эта живая, злая статуя заставляла их в свою очередь каменеть. Кончилось тем, что я полюбил сражения, мой постамент приучил меня к ним.
Жан Кокто писал по этому поводу:
«Мы увидели, как Жан Марэ, неподвижный, запелёнутый в свои перекрещивающиеся повязки, сражался с толпой насмешников. Казалось, он извергал из себя пламя, таким горел он гневом против глупости и невежества. Как дракон, охраняющий сокровища, силой своего духа, он победил смех глупцов».
Несмотря на молодость актёров, исполнение было своеобразным и прекрасным. Мишель Витольд играл как большой актёр, каким он впоследствии и стал.
| страница 82 |
Кокто, к нашему огорчению, не смотрел спектакль из зрительного зала. Он стоял за кулисами, сам играя на тамтаме. По нашим настойчивым просьбам он обещал как-нибудь вечером посмотреть спектакль с публикой. Мы страшно боялись его приговора. В тот вечер он не пришёл за кулисы. Мы все были в отчаянии: значит, мы не понравились ему.
Мне поручили пойти в отель «де Кастилль». Он принял меня.
— Месье Кокто, вы считаете, что мы плохо играем?
— Я считаю, что вы все восхитительны, а спектакль так красив, что я расплакался, боялся показаться смешным и убежал.
Во время репетиций и представлений «Царя Эдипа» родилась моя репутация любезного, приветливого человека. На самом деле я абсолютно не такой и никогда таким не был. От хороших репутаций, как, впрочем, и от дурных, избавиться невозможно.
Я хорошо знал Мадлен Робинсон. Мы вместе учились у Дюллена. Я восхищаюсь и люблю её. У нас с ней совершенно одинаковые характеры. Если она кому-нибудь даёт пощёчину, её поносят. Если пощёчину даю я, обо мне говорят, как о герое.
Когда я начинал свою карьеру, то добивался репутации любезного человека, точно так же, как стремился прослыть баловнем судьбы. Невольно я ущемил интересы нашей молодой труппы. То, что Эдипа в первый же день предложили мне, уязвило моих товарищей. Принять участие в «Рыцарях Круглого стола» тоже было их заветной мечтой, а Жан Кокто пригласил меня. За кулисами потихоньку распускали обо мне дурные слухи.
Примечания:
Робинсон Мадлен (р. 1917 — 2004) — французская актриса театра и кино.
| страница 83 |
Я узнал это от маленькой очаровательной актрисы по прозвищу Крикри, которая помогала мне переодеваться. Что делать? Дать пощёчину? Прибегнуть к боксу? Но я подвёл бы Крикри. Ответить той же монетой? Недостойно, противно. Мне оставалось только одно — оказать им услугу. Не по доброте и не из любезности. Это мой способ мести. Тем, кто говорил обо мне гнусности, я делал одолжения. Они не знали, что сказать, что делать, куда деваться. Сначала они решили, что я полный идиот, но в конце концов замолчали.
Это стало моей системой. Она даёт свободу и лёгкость. Мерзость и подлость давят.
Моя система создаёт моральный комфорт. Она помогает чувствовать себя счастливым. Кроме того, я убедился, что злые люди гораздо больше теряют, чем выигрывают. Доброта в конце концов побеждает.
Хотя спектакль играли молодые актёры, он наделал много шуму. Я ещё не представлял тогда, что всё, к чему прикасается Жан Кокто, привлекает внимание.
Набежали журналисты, репортёры. Даже «Вог» и «Баазар» прислали своих лучших фотографов. Мои фото появились во всех газетах.
Когда представления окончились, Кокто исчез. Проходит два месяца, он не даёт о себе знать, как и Полетт Пакс, мой будущий директор. Я беспокоюсь за свою роль. Прислушиваюсь к каждому телефонному звонку. Наконец слышу голос Жана Кокто:
— Приходите немедленно, случилась катастрофа!
Я бросаюсь в отель «де Кастилль». По дороге тысяча страшных мыслей проносится в голове. Жан-Пьер Омон свободен, он сможет играть. У меня заберут роль. Я готов заплакать от отчаяния.
Отель «де Кастилль». Я стучу, открываю дверь. Кокто курит опиум. Он смотрит на меня. Кажется, что он в таком же отчаянии, что и я. Закрываю дверь и застываю на месте.
| страница 84 |
Я жду самого худшего. Кокто кладёт свою трубку. Он в купальном халате, который надевал всегда, снимая пиджак. Уронив руки вдоль тела, он повторяет: «Случилась катастрофа...»
Он напоминает ребёнка, боящегося наказания.
— Катастрофа... я влюблён в вас.
Этот человек, которым я восхищаюсь, дал мне то, чего я хотел больше всего на свете. Ничего не требуя взамен. Я не люблю его. Как может он любить меня... меня... это невозможно.
— Жан, вы видите, как я живу, кто окружает меня, меня надо спасать. И только вы можете это сделать...
— Я тоже влюблён в вас, — говорю я.
Я врал. Да, я врал. Мне очень трудно объяснить эту ложь. Я испытывал к Жану Кокто огромное уважение, безмерно восхищался им, но не этого он ждал от меня. Сознаюсь, я был польщён.
Кроме того, мысль о том, что такое ничтожное существо, каким был я, может спасти великого поэта, воспламеняла меня. В эту секунду во мне проснулся Лорензаччо. С этого мгновения я захотел дать счастье, «бросить вызов несчастью, спутнику поэта», как он напишет мне позднее.
Разумеется, не следует забывать и о карьеристе, готовом на всё, чтобы достичь своей цели. Я не признавался себе в этом. Мне хотелось, солгав, вести себя так, как если бы я сказал правду. Я дал себе слово быть безупречным и стараться стать таким, каким он воображал меня. Я хотел быть актёром? Что ж, сыграю комедию, чтобы человек, которым я восхищаюсь, был счастлив. Я недолго играл эту комедию. Все, кто приближались к Жану, начинали любить его.
Вот что ещё сближает меня с Лорензаччо: он тоже, играя роль, становился её заложником. Осторожно, маленький Лорензаччо!
| страница 80 | Содержание | страница 85 |