«Рене Клеман» (1978)
В жанре сатиры. (страницы 132-135)
(Валерий Турицын)| страница 132 |
Замысел родился при любопытных обстоятельствах, почти из анекдота. Однажды за завтраком Клеман услышал забавную историю о ворах и тюрьме, куда крайне трудно попасть и откуда смехотворно легко выйти, чуть ли не через тюремные ворота. Он решил воплотить этот рассказ на экране, перенеся действие в Рим начала 20-х годов — в эпоху становления итальянского фашизма. Усилиями режиссёра и сценаристов Лео Бенвенути и Пьеро де Бернарди, которых дополнил диалогами Пьер Бост, воры превратились в анархистов, влюблённых в свободу и по-своему противостоящих её врагам, прежде всего «чёрным ангелам» Муссолини. История перестала быть только развлекательной. Родилась антифашистская сатира. Свою новую ленту Клеман отнёс к триптиху, начатому ещё «Битвой на рельсах» и продолженному «Проклятыми». Фильм «Как радостно жить!» словно восполнил звено, «пропущенное» в разговоре о фашизме на разных этапах его истории, а именно — момент официального появления на политической арене.
| страница 133 |
При этом режиссёр не ставил перед собой специальной целью дать историческую справку о фашизме. Говоря о триптихе, он имел в виду другое: «Выражая себя каждый раз на разном языке, я излагаю некоторые общие основные идеи, в том числе идею свободы. Одного фильма мне мало, чтобы высказать всё, что я имею сказать. В фильме сюжет идёт по своей собственной кривой, что иногда уводит в сторону тот смысл, который я хотел ему придать. Таким образом, мои фильмы должны дополнять друг друга. Их надо рассматривать как элементы одного целого» 1 («Les Lettres françaises». P., 1961, 18 — 24 mai.).
Итак, лейтмотив триптиха — «фашизм и свобода». Воистину «две вещи несовместные»! Тотчас становится особенно понятной ироничность якобы оптимистического названия — «Как радостно жить!».
К подобного рода саркастическому комментарию уже в самом наименовании искусство прибегает довольно часто. «Прекрасная жизнь» — так, например, назовёт вскоре свой щемяще печальный фильм о современности француз Р. Энрико.
Клеман, однако, ставит не драму. В который раз обратившись к столь ответственной теме, он впервые трактует её в жанре сатирической комедии. Предприятие крайне рискованное, ибо сатира всегда опасна... для автора. Особенно ему трудно приходится, когда смех, который он стремится вызвать, должен возникнуть через воспоминание о тяжёлых, мучительных событиях. Заставить смеяться над фашизмом — значит преодолеть целый ряд опасностей. Ведь вас могут обвинить в развязности и легковесности, в двусмысленности и поверхностности. Нужен большой такт, чувство меры и, конечно, безупречное владение всеми средствами жанра. До сих пор опыт антифашистской сатиры по большому счёту — на уровне «Великого диктатора» Чаплина — удавался западному кинематографу крайне редко.
| страница 134 |
Попытка Клемана оказалась в целом успешной, что, однако, не помешало режиссёру получить свою порцию традиционных обвинений. Так, в одной христианской газете статью, занятно подписанную «И. X.» (Иисус Христос? — В. Т.), венчал «уничтожающий» риторический вопрос: «На когда же, г-н Клеман, вы намечаете пикник в Бухенвальде?» 1 (Цит. по кн.: Farwagi A. Op. cit., р. 38.).
Об отношении Клемана к комическому стоит сказать особо. Развлекательная комедия, которой режиссёр отдал дань на заре творческого пути («Береги свою левую», 1939), не слишком его занимала. Комедия «серьёзная», напротив, всегда привлекала и вместе с тем настораживала. Вот характерное признание художника, подтверждающее почти классицистический конфликт между «чувством» и «разумом»: «Я верю в комизм и питаю пристрастие к контрастам. Я часто сожалел, что не посвятил себя комедии, но, по правде, комедия мне кажется недостаточной, в особенности если интересуешься серьёзными вещами» 2 («Les Lettres françaises». P., 1961, 18 — 24 mai.).
Долгие годы «разум» брал верх, и со времён совместного с Ноэль-Ноэлем «Благонадёжного папаши» (1946) Клеман не работал в комедийном жанре. Однако даже в самых его драматических картинах неизменно присутствуют юмористические зарисовки, а иногда — выразительные средства бурлеска и даже памфлета («Запрещённые игры»). Мало-помалу практика заставила режиссёра пересмотреть, мягко говоря, спорное суждение о принципиальной невозможности «серьёзной комедии». Хотя в «Господине Рипуа» ещё не соблюдена чистота жанра, черты сатиры налицо и вовсе не зачеркнули, скорее, заострили важность выдвинутой проблемы.
Таким образом, в «Рипуа» Клеман сделал навстречу комедии значительный шаг. В 1958 году, сразу по окончании «Плотины на Тихом океане», режиссёр готовился к новому шагу, ещё более решительному, — в рамках «чистой» комедии.
| страница 135 |
Он задумал рассказать о забавных и поучительных приключениях иностранных туристов в автокаре по пути из Парижа в Биарриц и обратно. Одним из главных катализаторов интриги должна была стать экстравагантная американка, роль которой предназначалась знаменитой Мерилин Монро. Поведение обособленной обстоятельствами интернациональной группы однажды уже исследовалось Клеманом. На сей раз автор «Проклятых» решил изобразить различные типы в комедийно-сатирическом плане.
Замысел ленты «Большое путешествие» остался неосуществлённым, но заслуживает внимания. Клеман вплотную приблизился к нелёгкому жанру.
Наконец, в 1961 году, художник окунулся в комедийную стихию с головой. При этом не испугался сопротивления наиответственного материала.
Историческим контекстом фильма «Как радостно жить!» послужила Италия в канун прихода Муссолини к власти. Действие происходит в Риме, где царят нищета, безработица и политическая неразбериха. Все эти мотивы нашли отражение в картине за привычными границами неореалистической драмы. Антифашистская сатира открыта не Клеманом, однако итальянцы особенно запомнили именно его фильм. Не пройдёт и года, как Дино Ризи продолжит поиск французского режиссёра на том же историческом материале и в сходной стилистической манере («Поход на Рим»).
Политический климат Италии тех лет и вместе с тем общий тон картины Клемана заявлен уже в первых кадрах: под монархическую «дуду» строем вышагивают поразительно однотипные (а если точнее — безликие) штрейкбрехеры; столкновение «жёлтых» со стачечниками; явно активизировавшиеся чернорубашечники захватывают улицу, по которой патриотичный священник ведёт в казарму своих «детей» призывного возраста. У самых ворот, после маленькой проповеди о благородстве их первого гражданского акта, вполне лояльный к существующему режиму служитель господа с пафосом восклицает: «Теперь вы свободны!»
| страница 131 | Содержание | страница 136 |