55. Смех без правил
В оправдание Луи де Фюнеса (если величайший комик современности, конечно, нуждается в каких-либо оправданиях) можно сказать следующее. Из фильма в фильм кочевали комические приёмы Бурвиля и Фернанделя, Ришара и Бельмондо. Это крест комического актёра. Если он будет неузнаваем, если будет постоянно меняться — он растеряет своих зрителей. На комедию идут не как на смешной фильм. Идут на персону, на актёра, на клоуна. Юмор — очень вкусовая штука. То, что одному смешно, для другого — глупость. И наоборот.
Конечно, есть некий базовый «минимум». Воспитанный человек не станет смеяться над увечьем, над врождённым уродством, над тем, что человек не способен изменить. А юмор «высоколобых» отличается тем, что для его осознания нужна некоторая умственная работа и некий запас знаний. «Умную» шутку необразованный человек вряд ли поймёт.
Но великие комики — Чаплин, Бурвиль, де Фюнес — отличаются тем, что их юмор универсален. И над ужимками Луи смеются все без исключения — и профессор, и маляр. Более того, его юмор интернационален. В большинстве случаев для гэгов де Фюнеса не требуется перевод. Всё ясно по его мимике, по его энергичной жестикуляции.
Чего не могли простить де Фюнесу его недоброжелатели — так это тех пароксизмов хохота, что сотрясали кинозалы во время демонстрации его картин. Перед началом сеансов зрители просили соседей... смеяться потише, чтобы можно было расслышать реплики Луи. И сами хохотали так, что выползали на улицу охрипшими и обессиленными.
На фото: и это может кому-то не нравиться? (Кадр из фильма «Маленький Купальщик», 1968.)