Жан Марэ: О моей жизни (1994)

Глава 7. (страницы 101-104)

(Перевод Натэллы Тодрия)

страница 101

Я был счастлив и горд. Только теперь, когда пишу эти строки, я отдаю себе отчёт, что от меня не было никакой пользы. Но Жан был искренен, и я верил ему.

Позднее, работая над другими пьесами, он иногда останавливался и говорил:

— Завязывается узел, который мне не удаётся развязать.

Я просил его объяснить мне, в чём дело, он рассказывал. Я предлагал ему варианты, он обсуждал их, и после этого «узел развязывался». Может быть, таким образом я всё-таки приносил ему какую-то пользу, хотя, вероятно, он находил решение уже в тот момент, когда рассказывал мне.

Только два из сотен названий, которые мы придумали, показались ему приемлемыми: «Кибитка» и «Дом с хлопающими дверями». Вернулись в Париж, так ни на чём и не остановившись.

Жан написал пьесу для Луи Жуве, Мадлен Озере, Габриэлль Дорзиа, Ивонн де Бре и для меня. «Великолепно!» — сказал Жуве.

Я очень гордился, что буду работать вместе с ним. Через неделю он возвратил пьесу под предлогом, что она не принесёт ни франка.

Жан предположил, что Мадлен Озере её роль показалась слишком незначительной. А я думаю, что, скорее всего, Жуве беспокоил я. Развитие событий подтвердило это.

Мы предприняли демарши, увы, тщетные, во все театры Парижа. Суждения были разные, отказ неизменный.

Только подумать: нынешние директора театров сами гоняются за пьесами и не находят их! Странно!.. За два года, что я был директором театра, мне не принесли ни одной пьесы.

страница 102

Тем временем я ближе познакомился с Ивонн де Бре. Мне так хотелось, чтобы на моё безмерное восхищение она ответила дружбой. Вскоре так и произошло.

Однажды в номере у Жана Кокто она захотела порепетировать вместе со мной отрывок из пьесы. Быть может, чтобы увидеть, на что я способен. Мне хотелось убежать. Она настаивала.

Я уклоняюсь, умоляю, — сейчас обнаружится, что у меня нет никакого таланта, что я не имею права быть партнёром гениальной актрисы. Невозможно!

Она настаивает, я упорствую. Она бросает:

— Который час?

— Шесть часов, — невольно вступаю я.

Это уже реплики из пьесы.

— Мишель, — продолжает она.

Я вижу её взволнованное лицо, вот-вот она разрыдается. Она на грани нервного припадка. Невероятная правдивость. Я продолжаю, почти не отдавая себе отчёта в том, что делаю. Её талант увлекает меня за собой на такие высоты, которых я никогда и не надеялся достичь.

Всё стало легко. Мне нужно было только следовать за ней, смотреть на неё, слушать её. Она была так забавна, что я не мог не смеяться; она так потрясала, что я заливался слезами. Словом, я не играл: я жил благодаря её лицу, преображавшемуся от чувств, которые она переживала, и её сверхъестественной актёрской правдивости, в которой больше истины, чем в самой действительности. В эту минуту мне казалось, что я спасён. Я хотел только одного — работать с ней. Но можно ли назвать «работой» то, что заставляло меня смеяться до слёз, отвечая на её взгляд?

страница 103

Жан прочёл пьесу Габриэлль Дорзиа, которая с восторгом согласилась играть в ней. Но где? Ни один театр не хотел нас.

Как раз в это время продавался театр Эдуард-VII. Что, если купить его? Денег у Жана нет. Ему удаётся собрать лишь небольшую сумму. Не хватает тридцати двух тысяч франков. Но где их взять, эти тридцать две тысячи? А недавно какой-то авантюристке, выдающей себя за жену Жана Кокто, удалось жульнически получить тридцать два миллиона! Нам хватило бы и тысячной доли. Как-то вечером Габриэлль Дорзиа, Ивонн де Бре, Жан Кокто, его секретарь Реймон Мюллер и я собираемся на крыше ресторана «Бёф». Жан Кокто отчаялся, мы тоже. «Никто не признает меня, — говорит Жан спокойно. — Мой отец покончил с собой, я сделаю то же самое». Мы все подавлены. Жан впервые заговорил об этой драме. Я в панике. Надо спасти его. Мелькает одна мысль. Я молча поднимаюсь к телефону. В кабине, уже не сдерживаясь, пла́чу как ребёнок. Ищу в телефонной книге номер отеля «Риц». С трудом могу разобрать проклятые маленькие цифры. Мадемуазель Шанель снимает трубку.

— Мадемуазель, Жан Кокто собирается покончить с собой. Я знаю, вы так много сделали для него, для театра. Ему негде поставить свою пьесу. Продаётся театр Эдуард-VII. Но у него не хватает тридцати двух тысяч. Умоляю, одолжите их ему.

— Который час? — спрашивает Шанель в то время, как я с трудом сдерживаю рыдания, которых она не может не слышать.

— Кажется, час.

— Мой дружок, я начинаю работать рано утром и меня нельзя будить среди ночи из-за каких-то театральных историй, о которых я больше ничего не хочу слышать.

страница 104

Она кладёт трубку.

Я пла́чу, уже не сдерживаясь. Не могу спуститься. Но нужно. Мне удаётся совладать с собой. Иду в туалет, мою лицо холодной водой. Внизу все полны ликования. Секретарь Жана только что был у Алисы Косеа и Роже Капгра, директора театра Амбассадер, который сказал ему: «В нашем театре Жан всегда желанен». Они взяли пьесу, даже не прочитав её.

Только вернувшись в отель «де Кастилль», я осмелился рассказать и своём звонке к Шанель.

— Мой Бог! Что ты наделал? — воскликнул Жан.

Не знаю точно, о чём на следующий день говорили по телефону Коко Шанель и Жан, но они не встречались после этого до самой генеральной. Они поссорились, как я полагаю, потому, что Коко Шанель утверждала, что я мошенник и хочу выманить у неё тридцать две тысячи. Жан никогда не хотел признаться мне в этом.

Алиса Косеа и Роже Капгра устроили чтение пьесы у себя дома. Роскошная, современная, в два этажа квартира, с огромными окнами, выходящими на Булонский лес. Я ослеплён. Жан находит всё это смешным. «Как читать в этом аквариуме?» — говорит он мне.

Во время чтения Алиса, не переставая, обмакивает бисквит в чай. Это сводит меня с ума.

Они выражают своё восхищение. Превосходные степени так и сыпятся.

Роже Капгра предлагает назвать пьесу «Несносные родители». Решено. Репетиции начнутся в сентябре.

Я всё рассказал Розали. Я не ставил её в известность о том, что происходит со мной каждый день. Ждал, когда почувствую в этом непреодолимую потребность. Но рано или поздно я посвящал её во все свои дела. Рассказывал ей о Жане, Ивонн, о своих сказочных перспективах.

страница 100

Содержание

страница 105

ФРАНЦУЗСКОЕ КИНО ПРОШЛЫХ ЛЕТ