Жан Ренуар. «Моя жизнь и мои фильмы» (1981)

Глава 3. Мак Сеннетт

(Перевод Льва Токарева)

Во времена немого кино большинство фильмов могло считаться авторскими. Звуковое кино, принеся множество технических удобств, ускорило смерть той, простой, системы съёмки. Нововведение стало шагом к прямому копированию действительности или, точнее, к тому, что считают самой действительностью. Я подробно рассмотрю эту тему. Она заслуживает того, чтобы посвящать ей тома, и, кстати, они ей уже посвящались. Эта тема содержит в себе всю проблему правды внутренней и правды внешней.

Первые кинофильмы были прямым выражением мечтаний их изготовителя и несли на себе неизгладимый отпечаток его личности, а заодно и всех тех влияний, которые способствовали его формированию как художника: английской пантомимы или бульварной мелодрамы, но прежде всего прелестного американского бурлеска.

Мистер Мак Сеннетт собирал своих актёров и операторов на ступеньках лестницы, ведущей в его кабинет, и вместе с ними составлял дневной план работы. Происходило это на жалкой улочке в пригороде Лос-Анджелеса. Улочка была такая крутая, что автомобили не всегда могли одолеть подъём и скатывались вниз; отличная ситуация для короткометражного фильма. Все дома на этой улице были одноэтажными. В маленьких садиках за домами сушилось на верёвках бельё. Молодые пальмы отбрасывали на тротуары скудную тень. Маку Сеннетту оставалось лишь покрутить ручку кинокамеры, чтобы погрузить зрителя в гущу самой что ни на есть американской жизни. Ограниченные финансовые возможности вынуждали Мака Сеннетта вовсю показывать в своих фильмах Америку «маленьких людей», которой, увы, уже не существует.

Актёр, специализирующийся на амплуа «полисмена», предложил сцену с преследованием, где главную роль играл тюлень, потому что у Мака Сеннетта был тюлень. В создании фильма участвовали также прекрасные купальщицы и комики, пришедшие в кино из цирка и бурлеска. Каждый высказывал своё мнение, но все восхищались патроном, и фильмы Мака Сеннетта, выходившие из его маленькой студии, без всякого сомнения были фильмами Мака Сеннетта. Любой из них свидетельствовал о личности продюсера, режиссёра, «гэгмена», мастера на все руки в одном лице. Эти фильмы были произведением определённого человека точно так же, как лакомое кушанье — это дело рук повара, а пьеса Бернарда Шоу — это пьеса Бернарда Шоу. И, что очень важно, художники, создававшие эти произведения, не знали, что работают над шедеврами. Они без затей рассказывали весёлые истории и стремились лишь к одному — доставить своим зрителям немного удовольствия.

Взамен зрители давали им хлеб насущный. Но, разумеется, не только хлеб. Когда говоришь о зрелище, никогда не следует терять из виду его религиозного элемента, той религиозности, культу которой её приверженцы предаются с бескорыстной страстью.

Основное условие качества произведения искусства — это в первую очередь качество публики, которая даёт художникам возможность жить. Публика у Мака Сеннетта была идеальная: рабочий люд, состоящий по большей части из недавних иммигрантов. Многие из них едва говорили по-английски; немое кино превосходно их устраивало. Сегодняшние кинозрители — потомки той первоначальной публики. Они закончили университеты и живут в мире афиш, журналов, газет; их поведение определяется теми лозунгами, какие им навязывают самые действенные, «художественные», развлекательные средства рекламы. Именно для этих зрителей кинофабрики поставляют либо героизм, либо любовь, либо, что хуже всего, «психологию».

Всю свою жизнь я пытался делать авторские фильмы. Не из-за тщеславия, а потому, что бог наградил меня желанием выражать свою личность и выставлять её перед большой или малой, блестящей или жалкой, восторженной или презрительно настроенной аудиторией. Мне нравится, что эксгибиционизм автора не проявляется физически. Автор скромно прячется за героев, оживляющих его произведения. Бог не создал меня героем. Я боюсь ударов и нахожу весьма удобным, что вместо себя могу бросать в драки актёров. Потом мне приходится расплачиваться за эту ложную безопасность, но тот факт, что я не имею дела с публикой во время съёмок фильма, придаёт мне бесшабашную смелость. У меня есть маленькая собачка. Будучи рядом со мной, она ведёт себя героически-агрессивно: эта миниатюрная такса решительно набрасывается на самых внушительных догов. Стоит мне удалиться, как её охватывает страх и она спешит спрятаться у меня в ногах.

Для меня же условия, в которых я предстаю перед публикой, не имеют никакого значения. Мне важно лишь то, что я показываю себя. Я с тем бо́льшим удовольствием уступаю этой слабости, что меня подстёгивают настойчивые расспросы молодых коллег, для которых всё, предшествующее звуковому кино, кажется столь же далёким и таинственным, как перемещение великих ледников в доисторический период. Мы же, предки, пользуемся у молодых уважением, аналогичным почтению, с каким современные художники относятся к наскальным изображениям в пещерах Ласко́. Сравнение это лестно, и нам доставляет удовлетворение отмечать, что мы не зря портили плёнку.

Комментарий

Предисловие автора

Содержание

Посещение Универсальных магазинов Дюфайеля

ФРАНЦУЗСКОЕ КИНО ПРОШЛЫХ ЛЕТ