Бурвиль - А. Брагинский, 1966 год.
Часть IV
Статья А. Брагинского о Бурвиле из книги «Комики мирового экрана» , 1966 год.
Бурвиль мечтает о хорошей комедии, чтобы позабавить публику и одновременно получить самому удовлетворение. К сожалению, драматурги и режиссёры редко предоставляют прославленному мастеру такие возможности. Может быть, поэтому Бурвиль всё чаще выступает в серьёзных фильмах. Первым дал ему такую роль Клод Отан-Лара в фильме «Через Париж», где он играл роль мелкого спекулянта, которому поручено пронести по ночному военному Парижу свинину. За ним последовала отрицательная роль Тенардье в «Отверженных» Ле Шануа и роль Фортюна в фильме А. Жоффе «Ноэль Фортюна» — роль сложная и многоплановая, позволившая Бурвилю использовать самые различные краски своей актёрской палитры — от чисто комедийных приёмов в начале фильма (в кафе, в разговоре с учительницей) и мелодраматических (во взаимоотношениях с семьёй, которую ему доверено спасти от фашистов) до драматических (в финале, когда Фортюна осознает всю тщетность своих надежд). Роль сделана актёром с поразительной душевной щедростью, а характер доброго и хорошего человека из народа, оказавшегося в чрезвычайных обстоятельствах настоящим французским патриотом, — замечательная удача Бурвиля.
К этому списку можно прибавить известную советским зрителям работу актёра в фильме Кристиан-Жака «Веские доказательства» и некоторые другие. Но таких ролей, в общем, немного. «Серьёзный Бурвиль — это не типично», — утверждают склонные к «железным» классификациям продюсеры. Вот отчего ему по-прежнему навязывают роли в так называемых постановочных фильмах, где он неизменно играет глуповатых или хитрых слуг. Таков он в роли Планше в «Трёх мушкетёрах», в «Горбуне» и в «Капитане» (все три фильма в постановке А. Юнебелля). Но надевая в этих картинах нескладный рыжий парик, мешковатое платье, принуждаемый сценаристами и режиссёрами вносить разрядку в драматические события фильмов такого рода, — Бурвиль, однако, под любой одеждой и любым гримом, остаётся самим собой, простым нормандским крестьянином, с его природной смекалкой и народным юмором, жизнелюбием и трусоватостью, короче — сохраняет человечность, делающую его таким близким и понятным зрителю любых широт.
И это потому, что он национален в самом высоком смысле этого слова. Бурвиля не спутаешь ни с кем. Он также самобытен и неповторим, как Фернандель, де Фюнес и ряд других.
...Бурвилю идёт сорок девятый год. Он много снимается. Находится в расцвете творческих сил. Мы ещё увидим его во многих фильмах. Мы радуемся этому. Ведь каждая встреча с ним не оставляет нас равнодушными, ибо в свою работу актёр вкладывает все силы, весь свой большой опыт, всё своё не ставшее равнодушным сердце простого крестьянина.
— Я как нормандский сидр, — сказал он в интервью журналу «Синемонд», — с годами он становится лучше.
Бурвиль имел в виду свою внешность, ибо заметил тут же, что, «облысев, приобрёл более достойный вид», и уже совсем насмешливо добавил: «Красивые женщины находят во мне симпатичное безобразие».
Но мы относим его слова к самой его актёрской работе. Он играет все лучше и интереснее и ждёт только одного — чтобы ему давали роли по его возможностям. А они большие. Ибо он бесконечно талантлив — этот нормандский крестьянин, ставший одним из лучших актёров французской комедийной школы. Он мог бы стать и хорошим министром сельского хозяйства. Но, к счастью, остаётся и долго ещё будет просто грустным клоуном во французской кинокомедии, принося людям то, что называется «радостью смеха».