СЛОВАРЬ ФРАНЦУЗСКОГО КИНО
(Интернет-издание с дополнениями, ред. 2024)
Конец 30-х
Приближается война. Но никто не хочет в это верить. Тем не менее начиная с 1936 истории с разоблачением шпионов становятся всё более и более частыми. Враг в них определённо не называется. Какие-либо намёки на нацизм отсутствуют. За исключением довольно посредственного фильма Мато, Мюнхенский кризис получил отражение только в фильме «Угрозы» (Э.-Т. Гревиль, 1940). Но уже воспеваются воинская доблесть («Трое из Сен-Сира», Жан-Поль Полен, 1939), договоры о дружбе («Сердечный приступ», Л'Эрбье, 1939), солидарность колоний («Часовой империи», Жан д'Эсм, 1939). Ганс спешно делает второй вариант фильма «Я обвиняю» (1938), а в фильме «Потерянный рай» (1940) впечатляюще рисует мобилизацию и Великую войну. Пуарье идеализирует образы двух сестёр в фильме «Сестры по оружию» (1937), а Югон превращает Рэмю в одного из героев Марны («Герои Марны», 1938). И всё же делаются попытки предотвратить опасность средствами искусства: беспредельному пацифизму Жана Шу («Мир на Рейне», 1938) вторит интернациональное братство, проповедуемое Жоанноном («Опасность в Средиземном море», 1938).
Не перестаёт удивлять своими многогранными и умными произведениями «основной свидетель событий» Ренуар, начиная с картины «Сука» (1931) и заканчивая фильмом «Правила игры» (1939). В содружестве с такими талантливыми сценаристами, как Жак Превер или Шарль Спаак, он затрагивает как социальные, так и политические проблемы в фильмах «Преступление господина Ланжа» (1936), «Великая иллюзия» (1937), «Человек-зверь» (1938). Деяниям Народного фронта посвящён фильм «Жизнь принадлежит нам» (1936), который представляет собой монтаж из скетчей и выпусков новостей, снятый по заказу Коммунистической партии Франции, как и фильм «Марсельеза» (1938), сделанный при финансовом участии Всеобщей конфедерации труда и претендовавший - как ожидалось на статус широкомасштабной картины о революции. Если не считать названных фильмов, то перечень произведений, связанных с этим периодом, довольно скуден. Дювивье ставит своё имя под разочаровавшей зрителя историей пяти безработных в картине «Дружная компания» (1936), а в ленте Жан-Поля Ле Шануа «Время вишен» (1938) параллельно развиваются темы трудной жизни рабочих и махинаций богачей. Никто не хочет слышать о войне в Испании. Только Андре Мальро приводит свидетельства о ней в фильме «Теруэльская земля», представленном в конце 1939, но вышедшем на экраны лишь после войны («Надежда», 1945). Выпущенный менее чем за два месяца до начала военного конфликта фильм «Правила игры» вызвал возмущение и озлобление. Ренуар, более чем когда-либо пылкий и лиричный, любящий вольно истолковывать классические нормы и побуждающий своих актёров к раскованной игре, устраивает суд над гибнущим миром. Под звуки шарманки фарс превращается в драму. Через десять месяцев Франция окажется в отчаянном положении.
Объявление войны сорвало проведение первого международного кинофестиваля в Каннах (он состоится только в 1946). Киностудии пустеют. Производство фильмов затрудняется применяемыми мерами безопасности и светомаскировкой. Цензура запрещает всё, что подрывает репутацию Франции и её армии. Единственный более или менее заслуживающий внимания фильм будет запущен в производство лишь 2 января 1940 в Ницце («Такие-то, отец и сын», Дювивье). На девять месяцев кинопроизводство, как и война, застывают на месте. Новые ограничения забавляют Ива Миранда. Шансонье в солдатской шинели выпускает свои последние стрелы. Подгоняемый событиями Л'Эрбье едва успевает закончить в Риме фильм «Комедия счастья», который выйдет только в 1942. Терпят крах итальянские проекты Ренуара. Гремийону не удаётся завершить фильм «Буксиры», а в это время столица пустеет, французов охватывает паника, армия разваливается и захватчики уже повсюду. В один из погожих июньских дней демаркационная линия разделила страну надвое. Третья Республика отжила свой век, началась оккупация, и генерал Петен стал гарантом «нового порядка».