10. ФЕРНАНДЕЛЬ, ГАБЕН, БУРВИЛЬ
Патрик
Многие считают, что слава пришла к отцу после выхода «Разини». После долгого прозябания в безвестности «Фюфю», которого едва замечали, внезапно предстал боевым, агрессивным быком, терроризирующим съёмочные группы, опрокидывающим куадрильо и грозно атакующим матадора-режиссёра. Просто смешно это слышать! Его восхождение было постепенным.
Отец представлял себе карьеру как дом, чтобы попасть в который надо подняться по лестнице, на каждой площадке останавливаясь передохнуть. После подвала и первого этажа, когда он участвовал в массовках и играл случайные маленькие роли, отец добрался до второго этажа. Те, кто уже обосновался повыше, были любезны с молодым актёром, но разговаривали покровительственным тоном. Вот, к примеру, Фернандель, повстречавшийся ему в Риме после съёмок фильма «Пятиногий барашек», воскликнул:
— Что вы тут делаете, Луи?
— Я снимаюсь в фильме с Тото в главной роли. Фильм будет убогим, мне это крайне неприятно.
— А я ведь тоже снимаюсь в какой-то ерунде! Неприятно, а что поделаешь? Чтобы платить налоги и содержать семью, приходится сниматься в таких чисто «кормовых» фильмах! — успокоил он отца, немного утрируя марсельский акцент и улыбаясь своей неподражаемой улыбкой.
— Да ещё съёмки затягиваются, — добавила мама. — Тото постоянно болеет. Он приходит через день. Рим — великолепный город, но мы хотели бы поскорее вернуться в Париж к детям.
— Приходите вечером ко мне в отель! Я приготовлю вам отличный суп, — тотчас предложил Фернандель. — Это вам напомнит Францию.
К сожалению, новоявленный шеф-повар, игравший дона Камилло в фильме Коменчини как истинного князя церкви, решил заменить лопаточную часть говядины филейной: бульон получился совершенно безвкусный. Но Фернандель ничего не заметил, и хорошее настроение сотрапезников не было испорчено.
Однажды после съёмок фильмов «Через Париж» и «Джентльмен из Эпсома» нас пригласил к себе на ферму в Нормандии Жан Габен. Стиснутые в нашей старой малолитражке, мы прибыли в залитый солнцем двор его имения Эгль немного раньше, чем было назначено. Вокруг ни души. Может быть, мы спутали день? Наконец появилась очаровательная мадам Габен и угостила нас аперитивом. Но Жан по-прежнему не показывался, и мы отправились на поиски. Обнаружили мы его в гараже: удобно устроившись в машине, он слушал радио.
— Мы тебя обыскались, Жан! Что ты тут делаешь?
— Подыхаю от скуки.
Заметив наше замешательство, он решил все же вылезти из машины. После обильного обеда Габен повел нас показывать свои владения, с удовольствием демонстрируя лошадей и в особенности коров. Я уже начал тогда увлекаться животными и был в восторге от увиденного. Одна из коров подняла хвост и испачкала великолепный серый свитер Габена. Ничуть не расстроившись, он почистился и флегматично продолжал прогулку.
В 1968 году, когда снимался «Татуированный», стареющий Жан Габен был куда менее радушен. Забавы ради он решил подтрунить над своим партнёром. По-крестьянски хитрый, он составил небольшой список вещей, которые могли разозлить отца. Например, тот мало ел перед съёмкой, считая, что на сытый желудок играет хуже. Однажды после умеренного обеда, сидя напротив декорации и стараясь собраться, он увидел Жана, схватившегося обеими руками за толстый живот. Звучно рыгнув, тот сказал ему:
— Я съел кровяную колбасу с пюре. Третий раз бегаю в сортир!
Впервые после Бурвиля в «Большой прогулке» имя отца значилось рядом с именем другой знаменитой звезды. Но теперь, покинув барокко дворцов с их изысканной едой и вынужденный есть простую пищу, он словно спустился с небес на землю. Однако худшее его поджидало в дальнейшем, когда один журналист взял у обоих интервью на съёмочной площадке. Он начал с отца и спросил, каким фильмам с Жаном Габеном он отдаёт предпочтение.
— Мне нравятся все, — ответил отец.
Когда же очередь дошла до Габена, он сказал, что не видел ни одного фильма с Луи де Фюнесом. Редко прощавший людям дурное воспитание, отец больше с ним не общался. Но это не помешало ему позднее пригласить дочь Габена Флоранс помрежем на «Скупого», а его жена Доминик осталась с нами в самых дружеских отношениях. Однажды, когда мы вспоминали фильмы с участием её мужа, от которых я был без ума, она с сожалением припомнила тот инцидент.
— Надо признать, — сказала она, — у Жана был нелегкий характер...
Оливье
После несложившихся отношений с Жаном Габеном на «Татуированном» отец едва не отказался от мысли сниматься с актёрами, с которыми не привык работать. Он так переживал по этому поводу, что даже заговорил на эту тему в одном из своих телеинтервью:
— Знаете, совсем не просто сниматься с отнюдь не забавным господином. А он как раз не очень забавен!
Эту историю охотно раздували некоторые члены съёмочной группы, которым накалившаяся обстановка была только в радость. Отец опасался, что это отразится на качестве фильма. А ведь они питали друг к другу большое уважение, но гнусные слухи на их счёт раздули тлеющую распрю, омрачившую изрядную часть съёмок. Рассказывая о великих актёрах, отец всегда приводил мне в пример Жана Габена:
— Когда такой актёр, как он, входит в комнату, ясно, что с ним шутки плохи. Вошёл хозяин! Он производит сильное впечатление, но одновременно внушает доверие и чувство защищённости. Вот что такое знать себе цену!
Отец любил показывать Габена:
— Видишь, когда он ходит, его руки раскачиваются взад и вперёд, как у военных на параде.
Он очень точно подметил деталь, которая придавала спокойной походке Габена уверенность сильного человека.
Позднее мы встретились с ним на студии «Бианкур», где снимался «Кот». Все было забыто. Они выглядели, как два старых приятеля. Со своим апломбом великого актёра и шармом, который он умело скрывал, Габен сказал отцу:
— Понимаешь, Луи, сейчас есть немало талантливых ребят. Но у них всегда было что пожрать, вот им и неохота работать! Ты не считаешь, что нам повезло, потому что пришлось порядком попотеть?
Патрик
«Оскар» и «Большой вальс» позволили Луи де Фюнесу взойти на верхний этаж. «Жандарм из Сан-Тропе» дал ему возможность пользоваться террасой с обзором. Иные, косо глядя на этого пришельца с нижнего этажа, испытывали некоторую досаду и реагировали на манер Бертрана Барнье в «Оскаре» — когда он узнает, что его прислуга стала баронессой де ля Бютиньер.
Так повёл себя и Жан Маре, который в конце жизни писал и говорил о нём неприятные вещи. Мама была поражена этим, ибо ничто не омрачало их сотрудничества. Выказывать недовольство мог бы скорее отец, с которым на съёмках «Фантомаса» в 1964 году случилась беда, оставившая следы на всю жизнь. В сцене, где Фантомас удирает на вертолёте, отца подвешивали за руки к крану на фоне Парижа. На самом деле он был в метре от земли, но висеть ему пришлось несколько часов кряду. На другое утро отец уронил чашку кофе, не донеся её до рта. Руки у него онемели, он даже не мог сам одеться. Во время долгого пребывания в подвешенном состоянии он растянул плечевые связки. Но, даже лишённый возможности свободно пользоваться верхними конечностями, он, следуя указаниям врачей, продолжал сниматься. Прошло несколько лет, прежде чем ему удалось полностью восстановиться.
На съёмках «Фантомаса» вообще кипели страсти. Андре Юннебель неизменно прерывал съёмку сцен, в которых Жану Маре надлежало бегать. Он кричал ему:
— Жанно, ты ходишь вперевалку!
Ничуть не огорчаясь по поводу этих перерывов, отец с удовольствием показывал нам дома непередаваемую походку Жана Маре, больше напоминавшую Мерилин Монро, чем Кларка Гейбла...
«Жандарм из Сен-Тропе» вышел на экран во время съёмок «Разини». Его неожиданный успех вознёс отца на вершину славы. Бурвиль, более известный и привычный к тонкостям подписания контрактов, получил за фильм больше отца. Тому на это было наплевать. Я узнал об этом только недавно, потому что дома мы никогда не говорили о деньгах. Но маме не нравилось, что по сценарию предпочтение отдавалось Бурвилю. Отец был так счастлив работать, что не обращал на это внимания. Бурвиль же, вопреки некоторым слухам, вовсе не был причастен к этим дрязгам. Бурвилю нравилось снова работать с отцом, с которым они уже встречались на съёмках «Первоапрельской шутки» в 1954 году и в знаменитой сцене фильма «Через Париж» в 1956-м. Между ними никогда не наблюдалось никакого соперничества, наоборот, они крепко подружились.
Жерар Ури, Мишель Морган и Бурвиль познакомились на картине «Двустворчатое зеркало» Андре Кайатта в 1958 году. Забавно отметить, что в начале этого драматичного фильма было показано, как Жерар Ури (тогда актёр) на своей роскошной американской машине протаранил новенькую малолитражку Бурвиля!
Жерар, конечно, попытался сгладить острые углы. Но он не знал, какой настойчивой может быть моя мама. Она потребовала, чтобы муж спустился с облаков на землю. В общем, они пригласили Жерара позавтракать в свой отель. Бедняга не догадывался, что его ожидает... Мы же с Оливье хорошо помнили, как ругались родители с утра, после того как уже успели изрядно повздорить ночью.
— Мы с мамой не сомкнули глаз, — жаловался отец.
Выслушав их упрёки, бедный Жерар капитулировал. Он добавил в сценарий «Разини» знаменитую сцену в душевой с чемпионом по кетчу Дюрантоном. И все от этого только выиграли. Позднее я где-то прочитал, что отец устроил своего рода забастовку, отказываясь играть, и пассивно присутствовал в массовке. Это неправда. Он был слишком ответственным человеком для того, чтобы так поступить. Зная его, трудно себе представить, чтобы он пошёл на такое. Жерар это прекрасно объяснил: на самом деле в тот короткий отрезок времени, когда они несколько, скажем так, охладели друг к другу, отец играл строго по сценарию, как образцовый актёр, то есть ничего не придумывая и не ища новых гэгов.
Актёр не сценарист. Но и отец, и Бурвиль были исключением. Они действовали согласно своему инстинкту, находя по мере съёмок новые диалоги и шутки, но никогда не претендовали на авторские права. В первом же дубле один обогащал начальную реплику другого каким-то словечком или жестом, и партнёр разражался смехом, принуждая Жерара говорить: «Стоп!» Так были сняты целые куски фильма. Это мой отец придумал сцену ремонта машины под музыку.
Оба они любили землю, природу. Бурвиль был крестьянином по рождению, к тому же смешным, уморительно смешным человеком. Между дублями они усаживались в сторонке, чтобы поговорить по душам о простых вещах, которые так скрепляют дружбу. Их смех можно было услышать издалека.
Съёмочной группе часто приходится отправляться в долгие экспедиции. Съёмки «Разини» стали поводом для незабываемого путешествия по Италии. В этих случаях все живут в одном отеле, питаются вместе, спят в тесноте, как на паруснике длиной в пятнадцать метров. Так возникают романы и дружбы. Добравшись до конечной остановки, все обещают друг другу встретиться снова, без конца обнимаются. Но повседневная жизнь быстро заставляет забыть обещания, и поцеловаться удаётся только на премьере фильма. Поэтому мы редко узнавали новости о Бурвиле. Как и мой отец, он выпалывал в своём саду репейник, который разросся в его отсутствие.
Два года спустя они встретились на «Большой прогулке». Для знаменитой сцены в таверне был предусмотрен один съёмочный день в постели комнаты № 6: в конце концов их потребовалось десять! Бурвиль и он всё время добавляли новые реплики. Жерар Ури, надо отдать ему должное, отпускал вожжи и смеялся вместе с ними, не считаясь ни с затраченным временем, ни с количеством использованной плёнки, ни с удорожанием сметы.
Оливье
Бурвиль внушал отцу доверие. Уверенный в его таланте, он не считал нужным объяснять ему, что смешно, а что нет.
— Играя с Андре, я отдыхаю. К тому же он прелестный человек, всегда в хорошем настроении. Счастливый характер! Вот бы он поделился им со мной, мне бы тогда легче было ладить с людьми.
Этот внутренний комфорт совершенно менял его поведение. Не жалуясь, он переносил все трудности съёмок, да ещё смешил других, помогая им справиться со своими страхами.
— Гроза прекратится через час? Надеюсь, что Боженька ниспослал её не в наказание за мои грехи. Потому что тогда мы тут застрянем на четыре дня! Ты думаешь, мы уложимся, Андре? Впрочем, не имеет значения, вернёмся сюда в лучшее время года.
Я общался с Бурвилем только на съёмочной площадке. Их обоюдная сдержанность объяснялась присущей им застенчивостью. И тем не менее я убеждён, что отцу хотелось пригласить Бурвилей погостить в Клермон. Но он считал, что Андре предпочёл бы нас пригласить к себе в Нормандию. А тот был уверен в обратном, словом, мы были не готовы к встрече!
Патрик
«Зритель потерял в его лице умного человека, обладавшего своим стилем и знанием людей... Это был очень порядочный, компанейский человек, простой, бескорыстный, без тени педантизма. Я достаточно знал его, чтобы сожалеть об его уходе». Так говорил Сен-Симон о Лабрюйере, то же самое мог сказать и отец после смерти Бурвиля. Его уход, увы, не стал неожиданным. Первые признаки болезни уже были заметны на «Большой прогулке». Его смерть положила конец поразительному дуэту.